За нами Москва

Вскоре к месту происшествия подоспели две роты бойцов, присланных командиром бригады подполковником Ануфриевым. Они принялись прочесывать лес. Почти все диверсанты были пойманы, а те, которые сопротивлялись, уничтожены. В тот же день командир 4-го воздушнодесантного корпуса генерал Казанкин обо всем случившемся донес по радио в штаб Западного фронта.

Захваченные в плен вражеские диверсанты дали нам ценные сведения. В отряде Рогожина было триста пятнадцать человек. Кроме него в наш тыл заслано еще несколько диверсионных отрядов, имевших задачу перед началом немецкого наступления напасть на наши штабы и уничтожить их. Полковник Рогожин вел отряд к деревне Подлипки, где, по его сведениям, располагался штаб нашей группы. Но сведения фашистов давно устарели. Наученные опытом, мы часто меняли свое месторасположение и находились уже в другой деревне.

Старшина, который первым сообщил о диверсионном отряде, опознал среди пленных помощника Рогожина, некоего Богатова (или Богачева - точно не помню). Изменник, имея звание майора, служил в 160-й стрелковой дивизии, входившей в ударную группировку 33-й армии генерала Ефремова. Когда гитлеровцы окружили войска Ефремова и бойцы и командиры героически сражались с превосходящими силами противника, Богатов, стремясь спасти свою жизнь, перешел на сторону фашистов. Гитлеровцы посадили его в самолет и немедленно отправили куда-то под Кенигсберг. Там предатель подвергся соответствующей обработке и через сутки был доставлен назад.

Фашисты замышляли уничтожить штаб Ефремова и захватить в плен самого генерала. Они послали Богатова с радиостанцией туда, где еще продолжали сражаться остатки ударной группировки 33-й армии. Предатель разыскал лесную деревушку, где находился генерал Ефремов, и оттуда связался по радио со своими хозяевами. Получив его сообщение, немцы направили к деревушке, крупные силы и окружили ее.

Небольшая группа советских бойцов и командиров, заняв круговую оборону, несколько часов отбивала атаки противника. Вместе с бойцами стрелял по врагу генерал Ефремов. Ряды героев быстро таяли. Кончались боеприпасы. Немцы уже торжествовали победу и были уверены, что сумеют захватить советского генерала живым. Но Ефремов предпочел смерть позору плена. Он отстреливался до последнего патрона. А последней пулей покончил с собой.

По приказанию, полученному из штаба Западного фронта, парашютисты должны были доставить Богатова на «Большую землю». Через несколько суток, ночью, когда 4-й воздушнодесантный корпус пробивался к главным силам нашей группы, парашютисты завязали в лесу ожесточенный бой с противником. Во время боя вражеская пуля сразила старшину, который помог разоблачить диверсантов. А предатель Богатов, воспользовавшись темнотой и неразберихой, бежал.

Мы знали, что немцы готовят крупную операцию, имея целью очистить от наших войск свои тылы. Знали, что операция будет проводиться в самое ближайшее время. При опросе пленных диверсантов была установлена точная дата: наступление начнется завтра, 24 мая. В нем примут участие 4-й и 43-й немецкие армейские корпуса - семь дивизий и несколько сотен танков. Главный удар, как мы и предполагали, будет нанесен на Всходы с юга. Одновременно начнется наступление из района Вязьмы и с других направлений. Гитлеровцы условно назвали задуманную операцию «Зейдлиц» - по фамилии немецкого генерала, кавалериста времен Фридриха II.

Штаб моей группы располагался в это время в селе Щекино, в шестнадцати километрах западнее Всходов. Я вызвал к телефону командира 2-й гвардейской кавалерийской дивизии полковника Зубова, оборонявшего всходское направление, и приказал ему быть готовым к возможному удару крупных сил неприятеля. Распорядился поднять по тревоге и вывести на боевой рубеж 6-й партизанский полк. До наступления темноты все командиры соединений и частей были оповещены о начале наступления гитлеровцев. В войсках шли последние приготовления, проверялась устойчивость связи.

В те горячие дни нам с Алексеем Варфоломеевичем редко приходилось оставаться наедине. Комиссар разъезжал по частям, связывался с райкомами партии, налаживал партийно-политическую работу в партизанских частях, заботился о питании людей. Дел у всех было тогда очень много. И все-таки в тот последний перед наступлением немцев вечер нам удалось немного побыть вдвоем. На душе у обоих было тревожно. Противник имел очень большое численное превосходство. Его войска были хорошо вооружены, их поддерживало много танков и самолетов. А у нас мало тяжелого оружия, мало боеприпасов, почти половина войск - партизанские формирования.

- Ну, Павел Алексеевич, - невесело усмехнулся комиссар, - многих мы выручали, многим помогали, а вот кто нам помогать будет - не знаю...

- Ничего. Дней десять продержимся, а там посмотрим, - ответил я, имея в виду то наступление 50-й армии, о котором сообщил нам генерал Голушкевич.

- А если завтра немцы прорвут наши позиции?