За нами Москва

Командование Западного фронта могло избежать этих ошибок. Вместо четырех ударных группировок следовало создать одну, на левом крыле, в районе Мосальска. Можно было включить три общевойсковые армии в первый эшелон этой группировки и одну иметь в резерве, а для развития прорыва использовать два усиленных кавалерийских корпуса (1-й и 2-й гвардейские) и две танковые дивизии. Тогда и артиллерия и авиация были бы сосредоточены на одном направлении.

Создание мощной ударной группировки на левом крыле Западного фронта следовало начать еще в середине или, в крайнем случае, в конце декабря 1941 года, предвидя логическое развитие событий. Имея такую группировку, вполне можно было бы прорвать фронт противника, выйти крупными силами к Вязьме, соединиться с войсками Калининского фронта и нанести серьезное поражение гитлеровской группе армий «Центр».

В Ржевско-Вяземской операции был еще один очень серьезный недостаток, общий для Калининского и Западного фронтов. Прорывы вражеской обороны производились на узких участках. Войска уходили вперед. А мер для расширения прорыва и свертывания вправо и влево боевых порядков противника почти не принималось. Немецкая пехота и танки при поддержке авиации наносили контрудары и довольно легко восстанавливали оборону, а наши прорвавшиеся войска оказывались изолированными от главных сил.

В начале операции удачно действовал Калининский фронт. 8 января войска 39-й армии прорвали позиции противника под Ржевом. Прорыв был расширен до пятнадцати километров, через него во вражеский тыл вошли две армии и подвижная группа. 29-я армия начала охватывать Ржев с запада. 22-я армия повела наступление на город Белый, продвинулась к концу января на сто двадцать километров, охватывая гитлеровцев близ села Карпове и поселка Оленине.

Подвижная группа фронта, 11-й кавалерийский корпус полковника Соколова, имевший в своем составе три кавалерийские и одну мотострелковую дивизии, успешно продвигался к Вязьме и вышел к автомагистрали несколько западнее города.

23 января немцы нанесли встречные удары из Ржева и Оленина и закрыли участок прорыва. Войскам Калининского фронта, оказавшимся в тылу противника, пришлось пользоваться для сообщения с главными силами узким проходом, сохранившимся между городами Белым и Нелидово. 29-я армия, наступавшая на Ржев, попала в окружение. Только в середине февраля остатки ее пробились через вражеское кольцо и соединились с частями 39-й армии.

В полосе Западного фронта события развивались не лучше. 20-я армия вначале продвинулась до районного центра Шаховская. Но для развития успеха у нее не было сил. Противник остановил ее наступление.

Южнее 20-й армии прорвалась ударная группировка 33-й армии под командованием опытного и решительного военачальника генерал-лейтенанта М. Г. Ефремова. Однако прорваться смогла не вся армия, а только четыре стрелковые дивизии, ослабленные в предшествовавших боях. Группа Ефремова устремилась на запад, к Вязьме. А в тылу ее немцы нанесли контрудар и восстановили линию фронта. Группа Ефремова тоже была изолирована от главных сил.

43, 49 и 50-й армиям сломить сопротивление противника не удалось. Они остались на прежних рубежах.

На левом крыле Западного фронта прорвала оборону противника только вверенная мне группа войск. Через Варшавское шоссе в тыл к немцам прошли пять кавалерийских дивизий. Расширить и закрепить участок прорыва должны были 325-я стрелковая дивизия, часть сил 239-й стрелковой дивизии и еще одна дивизия из состава 50-й армии, выделить которую для этой цели требовал генерал Захаров.

Сразу же за конницей в прорыв должна была войти 325-я стрелковая дивизия, дивизионная артиллерия гвардейских кавалерийских дивизий, 2-я гвардейская танковая бригада (бывшая 9-я танковая бригада полковника Кириченко), а также те тыловые подразделения, которые мы намечали взять в рейд.

Генерал Захаров обещал мне, что прорыв будет расширен и закреплен. У меня не было оснований ставить под сомнение его обещания. Однако немцы, едва только конница пересекла шоссе, сомкнули за нами свои фланги. Целую неделю я посылал радиограммы командирам 325-й стрелковой дивизии и 2-й гвардейской танковой бригады. Ни пехота, ни танки прорваться через шоссе не сумели.

Повторилось почти то же самое, что произошло с войсками Калининского фронта и 33-й армией генерала Ефремова. Моя группа оказалась отрезанной от главных сил.

Я не могу простить себе того, что, понадеявшись на обещание генерала Захарова, сразу не взял в рейд 76-миллиметровые пушечные батареи дивизионной артиллерии. Конечно, 122-миллиметровые гаубичные батареи на тракторной тяге, дивизионы гвардейских минометов и зенитная артиллерия со своими автомашинами не могли бы пройти по снежной целине и являлись бы только лишней обузой. Но, несмотря на недостаток фуража, на усталость артиллерийских уносов, надо было провести в прорыв дивизионные пушки, так как отсутствие их очень ослабило огневую мощь наших соединений.