За нами Москва!

Ждать пришлось довольно долго — в следующий раз немцы сунулись по дороге только в три часа пополудни. Восемь танков, два легких и шесть средних, три бронетранспортера с пехотой, снова пушки на прицепе у тягачей, впереди, как и в прошлый раз, катили мотоциклы. В этот раз противник был осторожнее, колонна была еще в километре от засады, когда мотоциклисты резко прибавили ход и, проскочив замаскированные позиции пехотинцев, остановились напротив того места, где ожидали своей очереди укрытые в зарослях машины Бурды. Двое немцев спешились и принялись внимательно разглядывать дорогу, и старший лейтенант, следивший за ними в прицел, бешено выругался: на сырой глине были ясно видны отпечатки гусениц, сворачивающие в сторону. Колонна замедлила продвижение, танки начали расходиться веером, медлить было нельзя, и, хотя дистанция была больше, чем хотелось бы, Бурда поймал в прицел бронетранспортер и выстрелил. Полугусеничная машина с бронированным, похожим на гроб кузовом остановилась, и из нее посыпались солдаты в серой форме, от второго снаряда бронетранспортер вспыхнул. Рота стреляла непрерывно, добившись попаданий в две немецкие машины, один из танков, получивший болванку в башню, тем не менее сохранил ход и, пятясь, вышел из боя, второй остановился, но продолжал стрелять. На глазах у Бурды к поврежденному танку подошел еще один, из люка выскочили два танкиста и прикрепили буксирные тросы. Скрипя зубами от ярости, старший лейтенант начал ловить хитрецов в прицел, но тут перед позициями роты разорвалось несколько дымовых снарядов, и поле боя заволокла белая завеса. Курсанты стреляли по мотоциклистам, однако до тех было около пятисот метров, и немцы, свернув в поле, Ушли без потерь.

Засада явно не удалась, немцы, укрывшиеся за дымовой завесой, отступали, и старший лейтенант Петров решил действовать на свой страх и риск, упускать противника не хотелось, да и привычка самому распоряжаться своими действиями давала себя знать. Бывший комбат высунулся из люка и, определив направление ветра, заорал в ТПУ:

— Васька, на север давай!

— Куда? — ошалело крикнул в ответ мехвод.

— Тьфу, черт, вправо! Обходи завесу!

— Товарищ старший лейтенант! — У Безуглого ТПУ не было, и ему приходилось напрягать легкие, чтобы его услышали: — Приказ был не выходить на открытое место!

— Заткнись!

«Тридцатьчетверка», набирая скорость, вылетела из кустов и двинулась в обход задымления, в последний момент старший лейтенант нажал сапогом на левое плечо Осокина, и водитель свернул прямо в дым. Выскочив на открытое место, старший лейтенант увидел, что немцы отходят, бронетранспортеры и два тягача с гаубицами уже развернулись, пять танков отступали, пятясь, стреляя с коротких остановок, прикрывая подбитую машину, которую буксировали по шоссе. Внимание Петрова привлекло длинноствольное тяжелое орудие, отставшее от остальной колонны, его тягач был поврежден и стоял в стороне, немцы лихорадочно подцепляли пушку к второй полугусеничной машине.

— Осокин, остановка!

Машина встала как вкопанная, и старший лейтенант, наскоро прицелившись, выстрелил. Болванка взрыла землю в шести метрах от орудия, поврежденный тягач уже отползал в сторону города.

— Осколочный, быстро! — заревел командир. — Осокин, пятьдесят метров вперед!

Немцы уже заметили опасность, и теперь три танка стреляли только по машине Петрова, в башню ударило сразу три снаряда, но броня выдержала. Командир почувствовал резкую боль от впившихся в лицо осколков брони, скрипя зубами, он следил в прыгающий прицел, как немцы заканчивают закреплять пушку и лезут в кузов тягача.

— Остановка!

Дистанция была слишком велика, пожалуй, свыше километра, но такую цель упускать нельзя, это орудие способно уничтожить тяжелый танк одним выстрелом. Старший лейтенант тщательно прицелился, понимая, что второго шанса может и не быть. Пушка рявкнула, гильза со звоном упала вниз, выпустив в башню новую порцию зловонного дыма, но Петров не обратил на это внимания. Его снаряд ударил куда–то под накатный механизм немецкого орудия, и оно осело, ствол резко качнулся вниз.

— Попал! — захохотал Петров и тут же прикусил язык. Осокин, не дожидаясь команды, рванул назад.

Немецкие танки попытались было прикрыть поврежденную пушку, но затем развернулись и на максимальной скорости ушли в сторону города, вслед за ними умчался тягач. Петров открыл люк и увидел, что со стороны засады идет KB Бурды, тяжелый танк прошел мимо машины Петрова, и старший лейтенант приказал Осокину следовать за ротным. Преследование продолжалось недолго, KB остановился у подбитого орудия, Осокин, повинуясь приказу командира, поставил «тридцатьчетверку» рядом со стальным гигантом. Петров соскочил на землю и, взглянув в лицо комроты, что уже ждал его возле своей машины, понял: предстоит неприятный разговор.

— Ты приказ слышал? — негромко спросил Бурда.

— Так точно! — Они были в одинаковых званиях, но ротой командовал один, и Петров вытянулся по стойке «смирно».