За нами – Россия!

Рейд прошел спокойно, без стрельбы, без посадок. Обер-лейтенант Хоффман, командовавший взводом Бернхофа уже второй год, спокойно дремал на «офицерской» лавке у кабины пилотов. В «Драккенах» кабина не закрывалась, и Отто, сидя рядом с командиром, смотрел вперед, стараясь хотя бы что-то рассмотреть в чернильной мгле. Какое-никакое, а развлечение. Клонило в сон, воздух был теплым, тяжелым. Дежурное освещение отбрасывало на лица соседей, ставших такими близкими, странные тени. Сколько он уже здесь, три или четыре года? Отто уже не помнил точно. Отряд югенд-штурма, переподготовка, отправка сначала в Африку, потом сюда, на Русский фронт. Хватило времени, чтобы привыкнуть к разным условиям и дремать в вертолетной тряске.

Отто пробежался глазами по первой странице газеты, которую нашел за откидывающейся лавкой. Все как обычно, чему верить не хотелось. Каждый уважающий себя ветеран понимает границу между пропагандой и правдой.

«Сообщение от 15 ноября 196… года.

На участке обороны 22-й дивизии СС под командованием генерала фон Дорна русскими было проведено тактическое наступление в направлении между населенными пунктами Чишмы и Завьяловка с применением штурмовой пехоты и мощной артподготовкой. Противник продвинулся на 1–1,5 км и был остановлен на рубеже реки Малый Кинель. На данный момент фронт стабилизировался.

Потери противника составляют: убитыми 3675 человек, ранеными и захваченными в плен 2340 человек, потери в танковой технике и самоходных артиллерийских установках – 54 единицы. Также нашими доблестными войсками захвачено стрелкового вооружения в количестве 10 019 единиц, боеприпасов – 3,5 тонны.

Потери наших доблестных войск составляют: убитыми 1102 человек, ранеными и захваченными в плен 543 человека, потери в танковой технике и самоходных артиллерийских установках – 15 единиц».

Ханс, Ханс-мелкий и Эрнст как обычно резались в карты, раскладывая их на патронном ящике. Один из юнцов пополнения глазел то ли на игру, то ли на сами карты. Скорее всего, второе. Ханс ездил домой, в Любек, привез их оттуда. Все хвастался, что рыжая трефовая дама знатно охает во время абер лангзам-лангзам, а блондинка с туза червов вообще на всю голову повернутая на этом деле. Такие вот сувениры стали делать на родине Ханса, фотографируя фрейлейн из местных борделей. А парнишка, видно, не был даже в дивизионном полевом, где за рейхсмарки всегда есть свободные комнатушки для бравого зольдатен. То-то так смотрит на черно-белые фотографии. Отто перегнулся к нему, потрепав за плечо:

– Эй, парень, как тебя зовут, запамятовал? – Отто любил поиграть своего, «рубаху»-парня, как говорят русские. Юнца звали Куртом и родом он был из Нижней Саксонии.

– Курт, господин ефрейтор! – Ишь, чуть не подскочил. Ничего, обтешется, притрется, сам капрал был таким же, правда, очень давно. Почти пять лет, почти пять.

– Все нормально, не подпрыгивай, не на плацу. – Бернхоф положил руку парнишке на плечо. Свой, настоящий немец, высокий, крепкий, глаза светлые. Не то, что всякие приданные из отребья Европы. – Завтра свожу тебя кое-куда, хорошо? Любишь красивых фройляйн?

– Так точно, госп… – Капрал прервал рапортование, еще раз потрепав парня по плечу. – Конечно… красивые фройляйн?

– Всякие, немок, правда, очень мало. Польки, украинки, русские, есть даже какие-то туземки… татарки, что ли. Так что – завтра, рядовой.

Капрал откинулся на металл сиденья, улыбнувшись. Всего ничего, а молокосос теперь будет слушаться во всем. Так и должно быть, в конце концов он, Отто, второй после командира взвода. А лейтенант-то все слышал, вон, зыркнул глазищами из-под бровей. Что у нас тут вообще творится, в, если можно так выразиться, салоне?

Вон Эмиль, отдавший термос юнцам из Тюрингии, недавно прибывшим сюда, начал копаться в карманах парки. Как пить дать, ищет свою гармошку, и, как всегда, найдет ее в нагрудном кармане. Целый ритуал, что и говорить. Хех, камрад, сколько уже было таких вылетов на двоих.

Офицер, который на самом-то деле и не спал, покосился в сторону музыканта. Было очевидно, что Хоффману хотелось курить и приземлиться. Вот лейтенант достал портсигар, заметно, что старый, из серебра, с вставками какого-то камня. Достал тонкую сигарету, помял, понюхал. Перегнулся в сторону пилотов, закричал, стараясь перекрыть голосом звук двигателей. Отто насторожился. Не было у обер-лейтенанта Хоффмана привычки вмешиваться в работу летунов, неужели что-то почуял, старый волк?

А командир уже вскочил, нависнув над пилотскими креслами и всматриваясь в темноту за стеклом пилотского фонаря. Бернхоф подумал. И решил посмотреть вместе с ним. И быстро понял, что так заинтересовало Хоффмана. Внизу стреляли, из, скорее всего, чего-то крупнокалиберного, если судить по темпу стрельбы и мощным вспышкам. Где-то далеко внизу, на самом краю темноты, что позволяла что-то видеть. Как обер-лейтенант умудрился рассмотреть красные трассы?!!

– В этом квадрате не должно сейчас быть наших ребят, так? – Хоффман наклонился к пилоту.