За нами – Россия!

– Да, в охране внешнего периметра. Причина указана как неосторожное обращение с оружием. Но это вранье, полная неправда. Две недели назад здесь, в Берлоге, что-то случилось. Связной рассказал про стрельбу, которая длилась половину ночи. Возможно, подопытные пытались бежать, возможно, просто что-то пошло не так. Так что ребята успели сделать только это. И передать план коммуникаций, по которым можно было проникнуть внутрь. Я не могла отправить шифровку в Центр, пришлось идти к вам самой. Рисковать еще и тем, что ваша группа могла не дойти, нельзя. А с командованием операции вышло связаться уже после того, как вы ушли в прорыв.

– Почему они сами не смогли достать необходимый образец? – Куминов не мог расслабиться. Что-то во всей этой истории ему не нравилось.

– Не тот уровень подготовки, капитан. Всего два обычных человека, служившие в разных подразделениях. Только по этой причине отправили вас, и хорошо, что я смогла выйти именно туда, где мы с вами встретились. Да в чем дело, Куминов?!!

– Нескладно все выходит, товарищ лейтенант… – капитан внимательно посмотрел в ее сторону. – Настолько все удачно, что мне даже как-то не верится. То ты не могла связаться перед самой операцией, то связалась, когда нас уже не было по нашу сторону фронта. Потом связаться неожиданно получилось, и ты нас нашла сама… странно все это.

– Тебя не заносит, капитан? – Гречишина недобро оскалилась. – Твое дело какое?

– Мое дело выполнить задачу. Она ясна и понятна. Неясно и непонятно все, связанное с тобой. Как ты связалась с командованием и как вышла на нас у деревни?

Куминов сделал лишь одно движение головой. Гречишина поняла, но реагировать не стала. Не попыталась хоть как-то сдвинуться в сторону, когда Расул, стоявший сбоку, поднял ПП, практически упершись глушителем ей в бок, а Хрусталев оказался за спиной. Лейтенант оружие оставил висеть на плече, он больше любил холодное и бесшумное оружие. Капитан был уверен, что сейчас так любимый им нож находится совсем рядом с ребрами Гречишиной. Один удар, и клинок, пройдя между ребрами, сразу попадет в самый важный мускул организма. Тот самый, что гоняет кровь по всей кровеносной системе человеческого тела.

Гречишина дергаться не стала. В ярком луче от фонаря, который Воронков направил ей в лицо, стала заметна лишь улыбка. Горькая и уставшая улыбка человека, которого обвинили в том, чего даже и не думал делать.

– Молодец, капитан. – Девушка невесело усмехнулась. – Так долго молчал и наконец, нате вам, разродился. Именно тогда, когда это вообще не нужно. Подозревал всю дорогу и молчал, ну ты даешь, Куминов. Это у вас за Уралом все такие упрямые и недоверчивые? Думаешь, что двойной агент? Привела вас сюда, и что? Про это ты не подумал? Какой прок немцам от твоей РДГ? Думаешь, что они обрадовались бы, получив вас в руки? Саша еще ладно, ей бы точно обрадовались, а вы? Обычная группа войсковой разведки, пусть и с необычными способностями, которых вы и не знаете, если разбираться. На кой ляд вы сдались все такие красивые немцам? И какого черта я не сдала вас раньше, ты не подумал? В тайнике после деревни? В бункере, откуда ехали? Когда вы все спали и два часовых было? Снять твоих ребят по одному мне легко. Скрутила бы всех, как курят, вызвала бы вертолеты и все… дурак ты, Куминов.

Капитан молчал, слушая ее и пытаясь понять – что думать? Она была полностью и во всем права, но что-то внутри настойчиво заставляло не доверять ей до конца несмотря на всю логичность сказанного.

– Как ты вышла на связь и как нас нашла? – простой вопрос, на который он так и не услышал ответа. Куминов неожиданно понял, что все напряжение последних дней сейчас скатилось на него, заставив подозревать эту, скорее всего, полностью честную и правдивую девушку, столько лет находящуюся по «эту» линию фронта. И что он ждет того ответа, который заставит хоть немного отпустить это напряжение, ощущаемое им практически всем телом.

– Как? Да просто, Коля… – Гречишина все также не двигалась, стоя неподвижно. – Ты знаешь вынесенные посты немецких связистов, для перехвата сообщений, радиоигры и поддержки своей авиации?

– Да.

– Я взяла такой штурмом. Там было одно отделение пехоты для охраны и три смены связистов, по три человека с двумя офицерами. Вырезала всех, той самой ночью, когда узнала про неожиданное наступление. Сеанс связи был не больше пяти минут, потом ушла, перекрестным вашему, курсом. Рискнула и выиграла, понимаешь, Куминов. Не встретились бы там, вы шли бы сюда сами, надеясь только на себя. И я бы делала то же самое. А в эфир вы не выходили, кроме одного раза, после которого мне и определили ваш приблизительный маршрут. Что тебе еще надо, скажешь? Какого хрена ты устроил все это здесь, вместо того, чтобы действовать?

– Это препарат… – Венцлав сказала тихо, но ее услышал каждый. – Агрессивность полностью подавлять не получается, она все-таки выше стабильно контролируемой организмом. Капитан не выпускал своих мыслей наружу, пока я его не применила.