За нами – Россия!

Два десятка лет войны повлияли даже на развитие животных. Брошенные, разбежавшиеся, родившиеся уже после первых лет войны собаки умирали тысячами. Но были и выжившие, те, что смогли не погибнуть от разрывов снарядов, пули решившего пострелять по живой мишени солдата, избегнувшие участи быть разорванными ближайшими сородичами, что ходили в серой шубе. Те, что выжили, смешались с волками, привив новому поколению смешанных зверей многое из того, что было незнакомо диким четвероногим. И в первую очередь – отсутствие боязни перед человеком, умение понимать то, опасен ли он для стаи, вооружен или нет. И сейчас стаи волкособак оккупировали громадные пространства. Животные, никем не контролируемые, совершали набеги на уцелевшие поселения с хитростью и яростью, достойными орд Чингисхана. И по этой причине капитан Куминов сейчас крепко сжимал в руках собственный автомат, понимая неизбежность первого столкновения. А то, что против группы будет не тот противник, который ходит на двух ногах и владеет оружием, схватку легче не делало.

– Собираемся вместе! – Куминов крикнул в обе стороны, привлекая внимание тех, кто расслышал через поднявшийся неожиданно ветер. Отбиться от большой стаи можно было только так. Пытаться убежать, отстреливаясь, не было никакой возможности: снегопад не давал возможности нормально ориентироваться.

Бойцы возникали из пелены, пока еще четко различимой в заходящем солнце. Становились хитрым зигзагом, одновременно и прикрывая друг друга со спины и оставляя свободное место для неожиданного рывка вперед. Главным было не запутаться в той самой веревке, которой группа воспользовалась совсем недавно. Вой не прекращался, все приближаясь.

Волкособакам было безразлично время суток. Ум, доставшийся им от предков со стороны псов, подсказывал, что в такую погоду бывшие хозяева беззащитнее, чем в темноте. У двуногих нет таких чутких носов, и передвигаются они неуклюже, скользя и падая в высоких сугробах. Звериные инстинкты подстегивали, заставляя напасть прямо сейчас, в такой выгодный момент. Тем более что к ночи, по всем признакам, снег должен был успокоиться. Стая, ведомая сразу несколькими вожаками, что являлось невозможным для обычных волков, приближалась.

Куминов поднял «судаева», прикрывая свой фланг. Венцлав он оставил с правой стороны, отправив Расула прикрывать девушку со спины. Проверил магазин, снял автомат с предохранителя. Самый близкий к разведчикам четвероногий отряд был недалеко. Метрах в шестидесяти, не больше, неожиданно громко взвыл один из четырех, или пятерых, вожаков стаи. Ему ответили уже по периметру в сотню метров, охватившему группу со всех сторон.

– Приготовиться! – капитан присел на одно колено, стараясь уловить движение сквозь непрекращающийся снегопад. Разведчики последовали его примеру, кто только сейчас, кто раньше. Те, кто первым занял оборону, уже успели превратиться в высокие белые холмы. Снегу было наплевать на проблемы существ, копошащихся внизу, он валил в свое удовольствие.

Огонь в сторону стаи открыл Эйхвальд. Его барабанный облегченный «дегтярь» коротко рявкнул, отправив первую порцию смертоносных гостинцев через белую круговерть. Там, куда улетели пули, коротко взвизгнуло. Визг оборвался на самой высокой ноте, жалобно и обреченно. Стало темнее, солнце все быстрее катилось за горизонт. Воя больше не было. Вместо него оттуда, где только что вожак придушил подранка, раздалось негромкое поначалу ворчание. Душераздирающий звериный голос перешел в низкое, горловое рычание. Эйхвальд выстрелил еще раз, на удачу, рычание на миг пропало, но возникло вновь, переходя в тот самый вой. Спустя пару мгновений на группу пошла волна темных силуэтов с заметными лишь благодаря блеску глазами, прячущимися в густой шерсти.

Первый зверь, высокий, по пояс Куминову, мощный матерый волчара, возник из снега неожиданно. Только что его не было, а сейчас он уже стремительно летел вперед, сорвавшись в сильном прыжке, метил в грудь капитану. Расчет хищника был прост: сбить человека с ног, давая возможность еще нескольким собратьям, маячившим за первым волкопсом, завершить начатое. Но капитан не дал зверям шанса.

«Судаев», украшенный ПБСом, несколько раз кашлянул, окрасив белизну снега алыми брызгами. Полет зверя был прерван в самой высокой точке. Его сломало пополам, разом обрушив в высокие сугробы. Волкопес успел коротко хрипнуть, прежде чем умер. Ствол автомата разведчика опустился, плюнув злобными металлическими шершнями в темные приземистые тени, метнувшиеся к человеку. И как это было с ним обычно в момент боя, сознание капитана раздвоилось. Тело на рефлексах, вбитых в подсознание намертво, продолжало вести бой, а кто-то, сидящий в самой голове, внимательно наблюдал за происходящим, ловя каждую деталь.