За нами – Россия!

– Мышечная ткань также отличается, и серьезно. Это было понятно еще по тому, как наш добрый хозяин передвигался тогда в комнате. Наверняка и суставные сумки, кстати, подверглись изменению. Отсюда такая пластика в движениях, ускоренные реакции и быстрота. Но знаешь чего, Коль, странно как-то. Такое впечатление, как будто ей закачали в мышцы раствор, приведший к таким изменениям. А мышцы в это время были уже в состоянии окоченения… но такое же невозможно, просто невозможно. Если эта женщина находилась в таком состоянии, то ведь тогда получается, что она труп. Бред какой-то…

Саша недоуменно посмотрела на Куминова. Тот лишь пожал плечами. Нет, а чем он мог бы ей помочь в такой ситуации? Да ничем, оно же просто и понятно. Кто тут целый профессор непонятно-неизвестных наук и научных дисциплин, он, что ли, Куминов Николай Саныч? Нет, в чем-то подобном капитан не разбирался. Поняв, что от него она не добьется даже простого и понимающего покачивания головой, Саша вернулась к своему занятию, вооружившись зловещего вида ножницами на длинных ручках.

– Так, перехожу к грудной полости…

Лучше бы она этого не говорила, хотя толку-то? Хруст, раздавшийся вслед за этим, заставил Куминова пожалеть о том, что напросился присутствовать. Он отвернулся, уставившись в стену напротив. И лишь когда неожиданно возникшая тишина зависла непозволительно долго, оглянулся.

Саша стояла, уставившись куда-то внутрь тетки. Оглянулась на него, хлопнула ресницами, удивленно изогнув брови:

– У нее сердце нечеловеческое, Коль.

– Конечно, Саша. – Разведчик невесело усмехнулся. – Иначе разве полезла бы она нас жрать, а?

– Я серьезно, ты посмотри только.

Куминов подошел, сглотнув слюну. Глянул на поблескивающее всеми оттенками красного нечто на верстаке. Его знаний в медицине хватило понять удивление девушки. Орган, находившийся в грудной полости, напоминал сердце очень отдаленно. Да и то расположением. Больше всего это было похоже на раздувшийся огурец пурпурного цвета, покрытый сверху какими-то бляшками. От него в стороны отходили четыре толстых пучка сросшихся сосудов, темных, с заметными узловатыми наростами.

– Мне бы сейчас это в нормальную лабораторию… – Саша огорченно вздохнула. – Тут исследований месяцев на пять, это минимум. Пищеварительная система тоже изменена до неузнаваемости, взгляни на желудок.

– На что?

– Ну, вот же – нож ткнулся в темно-сиреневый шар, напоминающий губку. – Это… это просто немыслимо, Коль.

– Да? – разведчик дернул уголком рта. – А медведекрокодилы мыслимы, что ли? Я вот удивляюсь тебе самой. Ладно, нам нужно за голову хвататься и охать от удивления, но не тебе же, Саш. Мы идем в место, где творится черт знает что, через районы, где тоже много непонятного. И про это мне говорил твой же начальник, командир или кто он там.

Девушка вздохнула. Капитан вполне понимал то, что она сейчас чувствовала. Одно дело быть готовой к встрече с существами пусть и странными, но созданными такими же, как и она, людьми в белых халатах. А тем более знать многое и ждать чего-то понятного. Здесь же, сразу, без подготовки, им встретились существа, о которых только сказки рассказывать. Суеверные, наполненные страхом сказки. Про упырей и прочих вурдалаков. Как такое воспринимать, особенно когда ты сама проводишь вскрытие и видишь, насколько существа, с которыми вместе сидели за столом, отличаются от них самих?

– Я…

– Что, Саш?

– Я не знаю, что дальше-то предпринимать? Знаешь, Коль, давай вот что сделаем. Вон там, в моем рюкзаке, во внутреннем кармане чехол с фотоаппаратом. Достань, пожалуйста, пленка заряжена. Надо будет только присоединить вспышку и запитать от аккумулятора автомобиля. Пользоваться умеешь?

Куминов посмотрел в ее глаза с застывшим в них вопросом, и чуть было не расхохотался. Вспомнил самого себя летом прошлого года, на пузе исползавшим не меньше ста километров за неполный июнь месяц, и свои, постоянно затекавшие запястья. Уставали руки от пускай и небольшого, но все-таки веса специального фотоаппарата, полученного у командира разведроты. Оперативная съемка передислокации 7-й танковой дивизии с пехотной бригадой обеспечения и прикрытия. Умеет ли он пользоваться техникой фотосъемки? Оставалось только понять: что Саша имела в виду под «вспышкой».

Аппарат в кожаном кофре был хорош, очень хорош. «ФЭД», один из тех немногих образцов техники для съемки, что делали на эвакуированном производстве. Металлический прямоугольник был дополнительно утоплен в специальном прорезиненном корпусе. Мягкое и гладкое, матово-черное покрытие закрывало даже часть широкого цилиндра объектива. Куминов провел по нему кончиками пальцев, внимательно присмотрелся к небольшой пластинке с загнутыми краями, что выступала поверх резины сверху. Залез в один из двух боковых карманов кофра, но наткнулся на еще один объектив. Зато во втором, судя по всему, оказалось именно необходимое устройство. Небольшой прямоугольник с длинным шнуром, прозрачной поверхностью впереди и большой лампой, спрятанной за стеклом. Дальше было дело техники.