За нами – Россия!

Невысокая, явно крепкая, хотя маскировочный халат никак не давал возможности оценить это полностью. Халат, к слову, был стандартный, такой же, как у всех разведчиков группы. А вот накидка, если судить по покрою и способу носки – дойчевская, наверняка из экипировки горных егерей Вермахта. На широком поясе, охватывающем талию, много подсумков. Хитрая система разгрузки для носимой амуниции, закрепленная сверху, под лохмотьями накидки, тоже не пустует. Странный пистолет-пулемет, короткий, со складной планкой приклада, длинным металлическим и прямым магазином. Большую часть оружия скрывал светлый чехол, открывая лишь затвор со скобой и флажок переключения огня. На небольшой ствол накручена вытянутая толстенькая болванка прибора бесшумной и беспламенной стрельбы. Прицел, такой же, как у Куминова, обтянутый белой тканью. От пояса к бедрам идут дополнительные ремни, внахлест их пересекая. Судя по видневшимся накладкам ручек, в двух кобурах «Люггер» и «ТТ». Гранаты, дополнительный нож, фляжка в чехле.

Все это в голове Куминов прокручивал автоматически, на рефлексах. Воронков, ни слова не говоря, встал чуть сбоку. Скорее всего, что МП-50, который разведчик предпочитал брать на «прогулки», сейчас спокойно баюкается на скрещенных руках. Сержант, спокойный и расслабленный, стоит, чуть перенеся вес на правую ногу. Все верно, так он сможет спокойно уйти в сторону, если откроется огонь. И наверняка сможет положить незнакомца, вернее, уже незнакомку.

Молчание затягивалось, не прерываемое ничем, кроме металлического звука ножа, скребущего уже по дну банки, и сопенья эсэсовца, раскорячившегося на снегу. Девушка, или женщина, прервала его первой.

– Здравия желаю, товарищ капитан. – Показалось ли Куминову, или в голосе послышалась тень от улыбки?

– И вам не хворать, гражданочка. – Николай теперь уже внимательно рассматривал лицо. Вернее, ту его часть, что было заметно.

Маска девушки состояла из двух частей. Вязаного на манер «морского шарфа», обхватывающего горло и лицо от кончика тонкого носа, низа с широкой резинкой, теплого и удобного. И верха, сделанного из утепленного и простеганного хлопка с прорезями для глаз. Через них сейчас на капитана смотрели спокойные светло-голубые глаза, чуть прищуренные. Капюшон девушка не откинула. Под его тканью на лбу что-то чуть приподнимало ткань. Скорее всего, это были немецкого производства очки от ветра и дождя со снегом. Удобная вещь, подобными штуками Куминов комплектовал РДГ каждый раз перед выходом в зимний рейд.

– Ну, что расскажете? – капитан ждал ответа. Готов был услышать что угодно, начиная от партизанского отряда и заканчивая неведомыми разведслужбами НКГБ, прикомандированными к его группе для соблюдения режима секретности и большой сохранности. Вместо ответа Куминов услышал вопрос, удививший его.

– Саша цела? – девушка вытерла штык-нож о воротник эстонца, мгновенно замершего от страха. Практически ласково потрепала его по щеке, наклонившись. Мол, не беспокойся. Пока резать не буду.

– Цела… – Куминов покачал головой. Часть догадок, скорее всего, оказалась верной. – Тебя-то как звать, женщина из русских селений?

– Юля меня зовут. – Девушка подмигнула командиру разведгруппы. – Гречишина моя фамилия. Старший лейтенант госбезопасности, коллега. Помогите «моцик» убрать и трупы скинуть, мальчишки.

– А этого зачем? – Куминов кивнул в сторону эсэсмана. Тот вновь замер, ожидая дальнейшей судьбы.

– Поговорить с ним надо, узнать кое-что. Эй, чудо-юдо, рыба-шпрота, как тя там зовут-то, морда твоя европейская? К-р-и-и-и-с-т-и-а-н… ну, пошли, Кристиан. Только сначала давай-ка ты и поможешь девушке упаковать твоих товарищей. Не откажешь ведь девушке в просьбе, да? Умница, сразу видно, европейский кавалер, галантный. Хватай вот этого, мордатого, как наручники отстегну, и тащи в-о-о-о-н туда, в сортир. Такому говну, которое носит на петлицах две эс, самое там и место. Ты не согласен? Да ты ж моя умница, Кристиан, мы с тобой поладим…

Куминов, вместе с Воронковым кативший тяжелый «цюндап» в сторону одного из пока еще не тронутых огнем, как ни странно, коровника, лишь качнул головой. Юмор девушки Юлии он оценил в отличие от эстонца. В глазах этого светлого здоровяка читалась обреченность. И еще в них плескался безудержный страх, безумный и неуправляемый.

Группа, после того, как к ней присоединилось еще два человека, на лежку не остановилась. Старший лейтенант НКГБ Юлия Гречишина оказалась той, за кого себя выдавала. Саша ее знала, причем знала давно и хорошо. Единственный документ, имевшийся при себе у неожиданно появившейся чекистки, также подтверждал ее слова. Документ был интересным, про такие Куминов раньше только слышал.

Текст, содержащий в себе лишь фамилию, имя, отчество и звание, был написан на тончайшем шелке, спрятанном в псевдоладанку, висевшую на шнурке. Но это было так себе по отношению к новым, куда как более интересным обстоятельствам.