«За нашу и вашу свободу!» Герои 1863 года

Июньские и июльские дни были для Домбровского горячими в буквальном и переносном смысле. Много времени и сил отнимал ЦНК (заседания его последнее время проходили в квартире родственницы Б. Шварце на улице Видок). А сколько энергии приходилось отдавать городской организации и Комитету русских офицеров, который после отъезда Потебни потребовал к себе гораздо большего внимания! И все это при одновременном выполнении служебных обязанностей настолько аккуратном, чтобы у начальства не возникло никаких подозрений. Часто бывал Домбровский в доме сестер Пётровских. Здесь он встречался с приехавшим для переговоров представителем конспиративных кружков на Волыни Петром Юлегиным; со Штейманом, Богуцким, своим братом Теофилем и иными подпольщиками из городской организации; с армейскими революционерами: однополчанами Потебни Михайловским, Дмоховским, Выщемирским, Закревским; с руководителем кружка в Муромском пехотном полку Криером, с Мрочеком из Галицкого, Гашинским из Ревельского полка, с артиллеристами Леонткевичем и Шанявским, с инженерным офицером Зеленовым и многими другими.

Каждый раз Домбровский встречал у Пётровских Пелагию Згличинскую. Он познакомился с ней еще в первый свой приезд в Варшаву в f860 году, а теперь она стала его невестой. Она была посвящена во многое и ревностно ему помогала. Жених и невеста вовсе не имели времени для интимных разговоров, но они и без слов понимали друг друга, потому что одинаково думали и чувствовали, потому что жили одной жизнью — деятельной и самоотверженной.

Опасностей действительно становилось все больше и больше. 24 июня варшавская полиция арестовала заподозренного в «покушении на Лидерса отставного юнкера Ковальского и связанных с ним офицеров Шлиссельбургского полка, которые бывали у Пётровских. Арестованные не дали откровенных показаний, но некоторые сведения, попавшие в руки следствия, возбуждали подозрения, и царские ищейки неотступно следили за многими из близких знакомых Домбровского. Он был уверен, что серьезных улик они не получат, поэтому не счел нужным скрыться. Когда 2 августа 1862 года Домбровского арестовали, он отнесся к этому совершенно спокойно. Но при обыске у него нашли завалявшийся листок из того письма Варавского о литературных вечерах в Петербурге, в котором упоминались Звеждовский и Далевский. Внимание следственной комиссии сосредоточилось не на варшавских, а на петербургских событиях. Вскоре был арестован Варавский, разыскивали Гейденрейха, Голиневича и других товарищей Домбровского по академии. Звеждовский был удален из Вильно. Только заступничество генерала Назимова, у которого Звеждовский был адъютантом, опасло его от ареста.

Домбровский совсем недавно добивался принятия плана, имевшего целью захват Варшавской цитадели. Теперь он оказался в ее десятом павильоне в качестве политического арестанта. Ситуация не из приятных, но Домбровский не отчаивался: для этого не было достаточных оснований, да и не соответствовало это его характеру. Защищаясь смело и спокойно, Домбровский надеялся добиться полного оправдания или отделаться пустяковым наказанием. Досадно, конечно, но некоторое время можно прожить и в цитадели. Тем более что среди офицеров, несущих караульную службу, наверняка найдутся друзья и единомышленники, а с солдатами, он в этом был уверен, тоже можно будет поладить.

Надежды Домбровского на то, что он сможет установить связь с волей, оправдались. Помогали ему в этом не только члены офицерской организации и знакомые офицеры, не только солдаты, с которыми он сумел быстро завязать дружественные связи, но и его самоотверженная Пелагия, Как жениху и невесте, им были разрешены свидания, правда очень непродолжительные и проходившие под наблюдением тюремщиков. Но Пелагия всегда умудрялась при встрече как-то передать Домбровскому весточку с воли, взять заранее приготовленную Ярославом записку.

В следственной комиссии Домбровский защищался очень уверенно, не делая сколько-нибудь существенных признаний и умело парируя те обвиняющие его сведения, которые поступали к следователям. А сведений этих со временем накапливалось все больше и больше, угроза тяжелого приговора все возрастала. Многие из петербургских друзей Домбровского, принявших участие в начавшемся восстании, попали в руки карателей. Некоторые из них дали откровенные показания и позволили следствию вскрыть действительную роль Домбровского в петербургском подполье. Опасаясь, что комиссия в конце концов узнает и о его деятельности в Варшаве, Домбровский настойчиво добивался скорейшего решения по его делу. После более чем двухлетнего заключения военный суд в октябре 1864 года (на нем фигурировали уже не только петербургские сюжеты) приговорил Домбровского к рассаду, но наместник царя в Польше Ф. Ф. Берг заменял смертную казнь пятнадцатилетней каторгой.