– Трудно сказать. Может быть, азербайджанка, может быть, курдка, может быть, чеченка... Медсестра обратила внимание, что женщина не знает некоторых обиходных слов, которые знают даже деревенские азеры. Это дает определенный толчок для работы мозга. Знать бы только, в какую сторону следует после этого толчка двигаться... Если иностранка, то из какой страны, кого нам запрашивать... Потому мы и подумали, что она может проходить по картотеке Интерпола.
Доктор рассматривает фотографии:
– В молодости она была, должно быть, красива... Как ее самочувствие?
– Лежит... Сильнейшее сотрясение. Но сегодня уже начала ходить. Добиралась по стенке до туалета. Через пару дней может совсем окрепнуть.
– Хорошо. Сделаю сразу же. Через меня будет быстрее, чем через официальные каналы.
– Потому и обращаюсь... – кивает майор. – В прошлом месяце мы пробовали послать запрос через НЦБ[13]
. Полторы недели ждали ответа. Они там все – чиновники, а вы все-таки оперативники... Как только будет результат, сообщи мне. Оперативно. Очень жду.Леонченко пожимает руку на прощание.
Доктор включает передачу и думает о том, что ему, возможно, не придется и нынешней ночью, как планировал раньше, вылететь в Москву.
Впрочем, все зависит от ответа на запрос.
2
Снег около устья[14]
пещеры, полутораметрового в высоту и метрового в ширину, сильно притоптан, тем не менее все равно скрипит под ногами и предупреждает о визите. Конечно, трое боевиков, оставшихся в пещере, не ждут нападения, уверенные, что трое их товарищей здесь же, рядом, и всегда готовы прикрыть в случае необходимости или хотя бы поднять тревогу при опасности. Кроме того, они только что вернулись, промерзли, устали, и наверняка если не спят, то находятся в полусонном состоянии. И никак не готовы к отражению атаки. И скрип снега под ногами не должен их обеспокоить.Но есть в подобной обстановке одна неприятная и опасная вещь. Когда заходишь с яркого света в полумрак, сам долго ничего не можешь разобрать, в то время как люди, находящиеся в пещере, давно уже привыкли к скудности освещения и тебя видят сразу. И имеют возможность выстрелить прежде, чем у тебя привыкнут глаза. А они привыкают не за пару секунд. Конечно, есть большой соблазн напасть на спящих и захватить их живьем. Но подвергать свою жизнь неоправданному риску никому не хочется. Спецназ всегда старается свести риск к минимуму – это закон профессионализма, соблюдаемый неукоснительно и дающий возможность выходить победителем чаще, чем терпеть поражения.
И потому полковник Согрин, переглянувшись с товарищами, без объяснений готовит осветительную магниевую гранату. Урон эта граната никому принести не может. Она громко взрывается, пугая, через пять секунд начинает шипеть огненным шаром, разбрасывает, как слюни, яркие светящиеся брызги – и долго потом еще глаза ничего не желают видеть. Даже в уличной обстановке такая граната способна на какое-то время ослепить. А уж в сумеречном помещении эффект действия увеличивается стократно.
Но опасения и сомнения все же есть...
– А если там несколько комнат? – спрашивает Кордебалет шепотом. – И спят где-то в стороне, чтобы в зад не сильно поддувало...
– Толя, ты спец по пещерам... – обращается полковник к Сохно.
– Может такое быть... – соглашается майор, однако голос его не внушает опасения. – Если есть щели и лазы, заберутся, сразу не выковырнешь... Но...
Он показывает пальцем на прокопченный потолок устья.
– Это аргумент, – соглашается полковник, сразу понимая жест.
– Да... Костер где-то недалеко... Если спят в комнатках, какой смысл огонь разводить близко к входу? Не май месяц на дворе, спать ложатся у огня... – поясняет Сохно свой довод.
– Резонно, – соглашается и Кордебалет.
Согрин наклоняется и первым шагает в проход, держа гранату наготове в левой руке, а в правой – обнаженный нож с черным, не блестящим на свету лезвием. Сразу за проходом коридор поворачивает и становится выше. При доходящем с улицы свете можно заметить следы человеческой работы – потолок «поднимали», чтобы не стукаться головой. Новый поворот. Полковник заглядывает за угол осторожно – только на долю секунды. Да можно и не заглядывать – и без того на камнях коридора играют отблески маленького костерка. Топливо берегут. В горах топливо дорого ценится. В прошлом месяце одна небольшая банда перестреляла другую за воровство топлива... Но в этой пещере, чувствуют разведчики, топливо уже не понадобится. По крайней мере, они готовы приложить к этому все усилия.
Согрин оглядывается, встречает светящиеся в полумраке взгляды офицеров, кивает им и просто, по-деловому, бросает за поворот гранату. Взрыв в замкнутом пространстве звучит громко. Оглушить способен. Взрывная волна испуганной вороной пролетает мимо спецназовцев к выходу. И даже в коридоре становится неестественно светло. Граната начала работать. Они дожидаются, пока пройдет самая яркая вспышка и начнется громкий треск, и только после этого быстро шагают за поворот.