За норной дверью

Замечтавшись о том, какой сосна в будущем станет высоченной, девочка шагнула под крышу. В лицо ткнулся влажный коровий язык. Чтобы достать, бурёнке пришлось подпрыгнуть, вовсю виляя хвостом с рыжей кисточкой.

– Сейчас, сейчас покормлю, – Марина вытерла лицо и ловко накрутила на вилы траву из стога. – Просто гости у нас, вот и волнуюсь.

Снова влажный язык, от него тепло, как от печки.

– Хорошо, не буду переживать…

Корова принялась жевать траву, во все стороны полетели брызги зелёного сока. Девочка потянулась за ведром.

– Ты же дашь мне немного молока? – Марина погладила корову по розовому пузу. – Совсем немного.

Корова блаженно закрыла глаза.

– Боралус, не поможешь мне? – громко спросила она.

Нет ответа, слышно только хруст сена. Корова жевала с удовольствием, щёки надулись, как у мыши с полным ртом виноградин. Снова хруст.

– Бо-ра-лус, – повторила девочка.

– Его нет дома, – едва слышно донеслось с сосновой верхушки. – Ой, нет, он спит… Ай, ладно, всё равно уже не уснуть. Загибай пальцы!

Марина растопырила пальцы открытых рук. Зажала первые два – сейчас кот спрыгнул с макушки на крышу. Ещё три пальца – прополз мимо пчел, шипя, иначе глупые примут за цветок. Один палец на кошачьи размышления – о прыжке с крыши. Ещё парочка – на путь обратно к лестнице и спуск по ступенькам вниз. Прыжок с последней, самой низкой крыши, хруст сухих иголок под лапами. Десять – все пальцы сжались в кулачки.

Кот зашёл под крышу коровника гордо, оставляя за собой след из обломков иголок и пыли.

– Как, успел за семь пальцев? – спросил он.

– Неа, снова десять.

– Эх, нужно было сразу прыгать, – вздохнул кот.

Корова промычала и топнула копытом.

– Давай, коготочками, – Марина подставила ведро под вымя. – Только осторожненько. Ты же знаешь…

– Да, да, – согласился кот. – Помню. Если ей будет слишком щекотно, сгущёнка получится кислой.

Нехитрые нажатия когтей с одной стороны, пальцев с другой – и ведро наполнилось сгущённым молоком. Кот облизнул капли, попавшие на усы, и довольно прищурился – сладкое и тёплое.

– Да где же они, – Марина перелила сгущёнку из ведра по кружкам и вышла на воздух. Немного отошла от домика-под-сосной, но даже с пригорка ни девочек, ни котов не было видно.

Боралус встал рядом, зевнул:

– Придут, обещали ведь.

В домике за спиной кто-то запищал, а потом захлопал в ладоши.

***

– Какая же ты замечательная! – Саша прыгала вокруг коровы, гладила её по рыжей холке. – И молоко у тебя сразу сгущённое! А пушистый не верил!

Чёрный кот обвёл взглядом коровник, остановился на стоге сена. Трава примята, будто там кто-то спал. Поёжился: если туда даже просто прилечь, то шерсть потом и за день не вычистить.

– Ага! – Марина появилась в дверях. – Ваши визги с другого конца леса слышно. Как вы так незаметно подошли?

– Ну, я же лесная совсем, хожу как мышка. А голосила только я, кот молчал. Когда он визжит, слышно аж с луны! – Саша сгребла подругу в объятия. Немного отстранилась, оглядела Марину на вытянутых руках, и снова обняла.

Боралус склонил голову при виде чёрного кота. Тот ответил тем же.

– Ты принесла свой знаменитый пирог? – спросила Марина.

Саша хитро прищурилась:

– Сначала покажи чай!

– Пойдёмте на крышу, там уже всё готово.

Лес дышал прохладой, степь – жареной травой, а между ними уютно устроился бревенчатый домик. На верхней крыше маленькие лавочки, на столе – чайник с кружками. А из середины крыши торчит сосновая макушка. Пепельный кот лёг прямо под ней, иголки немедленно запутались в шерсти. Увидев это, чёрный пришёл в ужас. Боралус перевернулся на другой бок, задняя лапа пару раз почесала бок – полетела пыль и мелкие колючки. Чёрный торопливо залез Саше на плечи, в надежде, что мусор не летает так высоко.

Пока подруга отвлеклась на горячий чайник, Саша тихонько шепнула коту:

– Марина говорила, её кот не любит ни чай, ни пироги.

– Ни вылизываться, – так же тихо продолжил пушистый.

– Почти тёплый еще, – Саша выложила пирог на стол. – Вишня, кстати, последняя за это лето, больше не будет.

– Значит, самая вкусная. Ой, я сейчас ещё мёда достану, – Марина подошла к краю крыши, под которой висели пчелиные домики, наклонилась и запустила туда руку с кружкой.

– Ты говорила, она живёт на вершине сосны, – теперь уже кот прошептал на ухо Саше.

Девочка украдкой обвела крышу рукой:

– А это что, по-твоему?

– Сосны макушками упираются в облака, а эту даже белка перепрыгнет!

– Маленькая девочка – маленькая сосна, – шикнула Саша, а затем громче:

– Марин, мне чайку лей побольше, он у тебя такой замечательный.

– А уж мёд какой вкусный, – рассмеялась Марина в ответ и поставила на стол кружку, полную ярко-жёлтой вкуснятины.

Над крышей закружилась пчела, кот вжал голову в плечи.

– Дикие? – спросил он, вздыбив шерсть на всякий случай.

– Домашние, – ответила Марина. – Не бойтесь, если они и кусают, то, наверное, только рыжих котов. Их хвосты похожи на цветочные бутоны.

– Мы и не боимся, – Саша старательно подула на чай, после сделала большой глоток. – Как там та башня поживает?

– Никак, я её с того раза больше не видела.