За обиду сего времени

Ещё считается, что Кокосовый остров – один из прототипов и острова Робинзона Крузо так, как его описал – или опишет в будущем – Дефо, хотя остров, на котором оказался прототип Крузо, Александр Селькирк, как известно, находится намного южнее, недалеко от берегов Чили, и является частью наших островов Александра Невского[21]. Кроме того, Роберт Льюис Стивенсон тоже успел здесь побывать, и Кокосовый остров стал одним из прототипов Острова Сокровищ…

Ладно, всё это беллетристика. А вот рапорт экспедиции, ходившей туда за "Ламом", превратившемся в "Чумаш". Примерно то же – укус ядовитой многоножки… вылечили. Дикие свиньи, вероятно, убежавшие от моряков, причём в огромном количестве. Так-так… значит, у наших ребят будет мясо, но популяцию эту придётся рано или поздно изолировать за оградой, да и следить, чтобы туда не попали крысы. Крыс, кстати, там не видели, равно как и мышей – ни их самих, ни следов их пребывания. Что радует. Белый песок, тёплая вода… Ага, это уже теплее, простите за каламбур.

Остров оказался даже красивее, чем на фотографиях – если бы не многоножки, то именно так мог бы выглядеть Эдемский сад. Мы зашли в залив, названный нами заливом святого Николая, и в честь покровителя моряков. Согласно лоциям, он был достаточно глубок, и "Победа" смогла подойти к берегу на расстояние метров в пять – вполне достаточно, чтобы, после высадки личного состава, выгрузить весь инвентарь – от кое-какой стройтехники и до системы очистки воды, еды, семян, стройматериалов…

А затем наши корабли начали закачивать пресную воду, которой здесь было очень и очень немало – в залив впадали сразу же две речки; одновременно, другие наши ребята занялись сбором кокосов – столько пальм в одном месте я не видел нигде[22]. А я взял маску, трубку и ласты, и уговорил Рината прогуляться со мной на близлежащий пляж, который мы видели с корабля, когда заходили в бухту. Туда же отправились полтора десятка девушек – мужики, как ни странно, не соблазнились.

Белый песок, пальмы, прекрасные дамы вокруг… Отрубая верхушки валяющихся на берегу кокосов принесённым с собой мачете и вручая их девушкам, я быстро сделал кучу новых друзей – точнее, подруг; одна или две начали даже кокетничать со мной, увидели кольцо на руке, и переключились на Рината, который не был связан семейными узами. Потом к ним подключились и другие, а я, освежившись кокосовым молочком, надел маску и ласты, и направился в море.

Рифы находились совсем недалеко от берега, а увиденное под водой – разноцветные рыбки, сновавшие между красными и белыми кораллами разной формы, разные другие морские твари, от актиний до огромных раковин, кое-где небольшие акулы – настолько меня поразило, что я и не заметил, как меня отнесло подальше – течение оказалось серьёзнее, чем я ожидал. Я еле-еле сумел заплыть поближе к берегу, туда, где у меня получилось встать на дно. Зато я сразу же окорябался о кораллы, а затем ухитрился наступить на местную разновидность ската-хвостокола, игла которого впилась мне в икру. И, еле-еле удерживаясь, чтобы не завыть от страшной боли, я поковылял к берегу.

Из находившихся там девушек, несколько работали в медчасти "Победы". Осмотрев раны, они извлекли обломок иглы – боль после этого немного утихла – и, стянув маску и ласты, вместе с Ринатом прямо так, в голом виде, доставили меня в искомую медчасть, как я и не заверял, что и сам справлюсь. По дороге, боль вновь усилилась, но не это было самым страшным – встретила меня старая-новая начальница медчасти экспедиции, Рената Башкирова.

Рената была Володиной троюродной, что ли, сестрой. Работала она заведующей отделением травматологии в одной из екатеринбургских больниц, но в один прекрасный день от неё ушёл муж, и она даже начала подумывать о суициде. Узнав об этом, Володя, друживший с ней с раннего детства, предложил ей место судового врача на "Форт-Россе". Так она и оказалась со всеми нами в Русском заливе в 1599 году.

Врачом Рената была весьма неплохим, но, после пережитого ею, она невзлюбила всех мужчин, за исключением обожаемого кузена. Исключением в какой-то мере был я, может, потому, что я все-таки был иностранцем, хоть и русским. Но у берегов Перу мы взяли на борт индианку, с которой у меня начался роман. Узнав об этом, Рената меня возненавидела, а узнав про другие мои похождения – и насочинив ещё целую кучу – я стал для неё персоной нон грата.