За Отчизну (СИ)

Трудно было узнать в этом стройном шляхтиче магистра четырех университетов. Иероним поднял руку, призывая присутствующих к вниманию. Постепенно шум в погребке улегся и уступил место глубокой тишине.

- Дорогие земляки, пражане! Завтра папские лгуны повсюду будут призывать народ Праги покупать индульгенции - эти фальшивые бумажки с отпущением грехов на сто тысяч лет вперед за помощь папе в драке с его врагом. Всесветный лжец задумал обманом содрать с чехов деньги, как он их выжал из других народов. Мы, все друзья и единомышленники нашего мистра Яна Гуса, будем бороться против папского комиссара Венцеля Тима всеми способами, хотя и знаем, что эта борьба небезопасна. Папа готовит и Яну Гусу и мне, пять раз уже проклятому разными попами, не только отлучение, но и костер. Нас это не пугает! Итак, завтра мы должны показать этим немецким попам - торговцам святостью, что чехи не олухи и не трусливые овцы, позволяющие себя стричь всякому бродяге. Мы устроим такой праздник, что вся Прага будет целый месяц хохотать... Придумал я, хлапы, такую шутку: надобно выбрать одного паренька помоложе и лицом посмазливее - нарядим его в женское платье... (По шинку пронесся заглушенный смех, нахмуренные лица слушателей стали расплываться в лукавых усмешках, а в глазах загорелся огонек самого непритворного любопытства.) Нарумяним, набелим ему щеки, подведем глаза, нацепим фальшивые локоны подлиннее, потом поставим его на колесницу, набросаем туда побольше цветов и ярких тряпок, а на шею ему повесим эти самые две папские буллы...

- И провезем его мимо дворца пана архиепископа в Старое Место, на Большую площадь! - добавил чей-то густой бас.

- Да повесим побольше на него колокольчиков, чтобы погромче звенели! - подхватил Сташек, сидевший как раз возле стоявшего на столе Иеронима.

- А вокруг пойдут глашатаи и герольды с трубами! - со смехом выкрикнул какой-то молодой курносый подмастерье.

В погребке наступило оживление, со всех сторон посыпались возгласы одобрения и восторженные восклицания:

- Славно! Клянусь святым Вацлавом, славно!..

- Этак ладно будет! Уважим папу!

- Обязательно сделаем!

- Возьмем на это Пешка! Он лицом вылитая девчонка... Пешек! Пешек! Не прячься! Давай его сюда!

В глубине шинка началась какая-то возня, и несколько студентов, схватив за руки, выволокли на середину небольшого русоволосого и голубоглазого студента, действительно больше похожего на девушку, чем на ученого жака. Несмотря на отчаянное сопротивление, его с громкими шутками приволокли к Иерониму.

- Вот он, мистр Иероним! Глядите, чем не подойдет?

Кругом стоял невообразимый хохот и шум. Пешек, красный и сердитый, стоял перед Иеронимом, силясь вырваться из нескольких пар державших его дюжих рук.

Иероним, добродушно улыбаясь, посмотрел на смущенного Пешка и одобрительно кивнул головой. Затем снова обернулся к собравшимся и повелительно поднял руку.

Толпа мгновенно стихла. И уже без улыбки он серьезно спросил Пешка:

- Как, сынок, поможешь нам? Или боишься?

- Ничего я не боюсь, пан мистр, но не хочу... в бабьем платье по Праге ехать... - чуть не плача, пробормотал Пешек.

- Если ты отказываешься, никто тебя неволить не станет. Но я бы на твоем месте не обижался и не отказывался. Сам знаешь, для чего мы это делаем... Ты подумай еще, а мы пока продолжим... Тише вы!..

Когда в погребке вновь воцарилась тишина, Иероним продолжал:

- Вместе с колесницей мы выедем на Большую староместскую площадь, а оттуда - на Карлову площадь и там эти буллы торжественно предадим огню как еретические.

- Верно, верно! Пусть папа лопнет от злости! Думает, нашел дураков в Чехии!

- Пан Вокса! Значит, можно надеяться относительно колесницы? - обратился Иероним к своему спутнику.

- Клянусь честью, завтра у вас будет разукрашенная колесница с запряженной в нее парой пегих лошадей, с колокольчиками и бубенцами, с кучером-эфиопом, полное женское одеяние, фанфары, и барабаны, и все, что потребуется.

Долго еще толпа буйной чешской молодежи смеялась и выкрикивала совсем не лестные пожелания и эпитеты по адресу папы, архиепископа и капитула.[31]

Пешек легонько тронул Иеронима за полу камзола; тот нагнулся к нему.

- Мистр Иероним, я согласен одеться девкой. Для такого дела пускай и посмеются, - прошептал студент, весь пунцовый.

- Ну и хорошо, сынок, значит решено! - сказал Иероним и выпрямился. - Только запомните: все до одного должны выйти на Большую площадь и увлечь за собой как можно больше народа. А затем мой совет: приходите не с пустыми руками, но так, чтобы не было ничего видно. Надо быть готовым ко всему и не дать в обиду наших, что будут идти с колесницей.

- Знаем, всё знаем! - пронеслось по погребку.

- Есть еще одно дело. Самые сильные проповедники-паписты будут выступать в церкви монастыря святого Иакова, в Тынской, в соборе святого Витта и в замке. Нужно туда послать дельных ребят, с хорошими мозгами и острыми языками, чтобы они выступили против папских булл. Кто желает? Но предупреждаю: дело небезопасное. Все богатые пражские немцы - наши враги и будут заодно с попами и монахами.