За Отчизну (СИ)

- Не наш, не наш теперь Шимон! Домой только поесть да поспать приходит, а где он пропадает, никто не знает...

Ратибор поднял голову и усмехнулся:

- Где пропадает? Это всякий мальчишка знает: у толстосумов немецких - у Зуммеров, Дитмаров да всяких там Штейнеров, а из чехов - у таких, как Михаил де Кауза да Ян Протива, что больше немцы, чем сами швабы. Слышал я, что он приказчиком к какому-то купцу из Мейсена поступает.

- Ну хорошо, пора за работу! - Старик вытер полотенцем рот и руки и поднялся.

За ним поднялись и другие.

Скоро из мастерской стали раздаваться приглушенные удары молотов и частые постукивания молоточков о звонкие наковальни. Временами доносился густой бас Войтеха. Трудовой день начался.

Только Войтех проверил, правильно ли выкована полоса стали для меча, как сзади послышался веселый голос:

- Добрый день, отец!

Старик обернулся и увидел в дверях мастерской младшего сына. Шимон был на год моложе Ратибора и представлял собою полную противоположность брату. Он был пониже Ратибора и темнее. Его лицо было бы даже красивым, если бы не бегающие глаза и неприятно кривящийся в постоянной улыбке рот. Одет был Шимон гораздо изысканнее брата: темно-синий бархатный берет, такой же камзол с разрезами сбоку, длинные, от бедер, коричневые чулки и остроносые туфли с серебряными пряжками, сзади короткий плащ, модный в то время среди зажиточной городской молодежи.

Войтех, ничего не ответив, продолжал работу.

- Мастер Готлиб Носке шлет вам большой привет, отец.

- Спасибо за привет, - проворчал старик, все еще не поворачивая головы. - А еще что скажешь?

- Мастер Носке хотел бы видеть вас у себя.

- Вот как! - с удивлением сказал старик, прекратив осмотр меча, и обернулся к Шимону: - Зачем же я ему понадобился?

Шимон, опустив глаза и играя изящным кинжальчиком, висевшим у него на поясе, с тонкой усмешкой ответил:

- Просто он хочет, чтобы вы пришли к нему в гости.

- В гости? Что-то он раньше меня не приглашал.

В это время к ним подошел Ратибор в кожаном фартуке, с секирой в одной руке и напильником в другой.

- А разве вы, отец, не понимаете, в чем дело?

Войтех внимательно посмотрел на Ратибора и вдруг рассмеялся гулким, раскатистым смехом:

- Так можешь передать своему мастеру Носке мой привет и сказать ему, что оружейник Войтех вовсе не такой старый осел, как он думает.

- О чем это вы, отец? - с деланным недоумением воскликнул Шимон. - Мастер Носке никогда о вас так не думал...

- Оставь, Шимон, - вмешался Ратибор, - не делай из себя невинного ягненка. Ты прекрасно знаешь, что немецкие оружейники хотят заманить к себе отца, после того как... наш чешский меч оказался тверже прославленного баварского "волчка". Не так ли?

- Не знаю...

- Врешь, знаешь! - бросил Войтех. - Так и скажи им. К слову: ты поступаешь приказчиком к... как его там...

- К купцу господину Гельмуту Гартману. Да, совершенно верно.

Старик помолчал, взял вновь меч и стал его внимательно осматривать.

- Ну, а насчет залога как же?

- Сорок золотых. Я думал, отец, что вы, может быть, помогли бы...

- Сорок золотых... Значит, двадцать чешских коп грошей.[10] Кабы ты пошел приказчиком к чешскому купцу, я, может быть, понатужился и достал бы залог. Ты думаешь, что твой отец богач? - внезапно с гневом крикнул Войтех. - А ты знаешь, как мне все досталось? Вот эти руки и эта голова - больше у меня ничего не было, когда я начинал. А сколько пакостей творили мне твои богатые немецкие друзья! Сколько раз я был на краю нищеты по их милости! На меня и глядеть никто из них не желал, пока мой способ закалки не дал мне кое-что. С тех пор появился и этот каменный дом, и мастерская, и подмастерья, и твои богатые платья, и расположение твоих друзей... И, зная все это, ты хочешь идти к ним?.. Стыдно тебе, Шимон! Я думал, что у отца чеха и сын будет чех да, видать, ошибся.

Круто повернувшись, Войтех направился в глубь мастерской и принялся показывать Гавлику, как надо делать эфес и рукоять и где надо начинать сужение клинка, чтобы он мог проникнуть сквозь кольца кольчуги. Гавлик слушал хозяина с видом глубочайшего внимания, даже чуть приоткрыв рот, хотя эти объяснения он слышал уже не один десяток раз.

- А потом не забудь, Гавлик: как конец сделаешь, самым тонким напильником пройди, прежде чем на точило положишь.

- Войтех! - сквозь стук, звон, треск и скрежет железа о железо, царившие в мастерской, донесся голос Теклы. - Войтех! Там тебя какой-то паренек спрашивает. Говорит, из Прахатиц пришел.

Войтех подошел к жене:

- Из Прахатиц? Паренек? А звать-то как? Провалиться мне в болото, если я что-нибудь понимаю! Ладно, иду.

И, не снимая кожаного фартука, закопченного, во многих местах прожженного, с засученными рукавами, черными от угольной копоти лицом и руками, Войтех вышел на крыльцо.

Перед ним стоял в запыленной одежде школьника подросток с дорожным мешком за плечами и с помятой шляпой в руках. Войтех пристально взглянул на гостя. Что-то знакомое было в чертах лица, но он мог поклясться, что видел пришельца впервые.

- Здравствуйте, - робко проговорил юноша.

- Здравствуй, - ответил старик. - Кого ты ищешь?