За отцом

И Степка в десятый раз рассказывал о том, как они удирали от казаков. Немного привирал для весу и незаметно дергал Ваньку за рубаху, чтоб молчал.

Ребята сидели на каменной решотке у самого входа в вокзал, когда на платформу вышел отец.

— Подите-ка сюда, — позвал он их.

И подталкивал слегка в спину, ворчал домашним, простым голосом:

— Вот вам теперь мать задаст гонки… Баловники…

В ярко освещенной комнате их встретил тот самый черный, что приехал с другим поездом. Бросил из-за стола на них колкий взгляд, улыбнулся, изогнув усы:

— Ну, вы, герои… Подходите…

И обернувшись к сидящим вокруг стола военным, сделал серьезное лицо, заговорил. Говорил он непонятно, обрывисто. Ребята хлопали глазами, не двигаясь с места. Степка одно понял: хвалит их, называет красной порослью. Это — непонятно, но вместе приятно.

Потом подошел крупными шагами, обнял их и ткнулся щетинистыми губами в голову то одному, то другому.

— Спасибо вам, ребята. Будьте и вперед такими.

И подал им две фуражки с красными звездочками.

— Это вам награда.

Степке подарил еще весь в серебряных бляхах тонкий черный ремешок.

?

Опять выплыла луна на небо, пряталась за белые облачка. По полю стлался седой полумрак. Ребята ехали домой. Вез их мужик — крепкий, здоровый, куривший злой едкий табак. Отец с красноармейцами в ночь выехал в наступление на отходивших куда-то казаков Мамонтова.