За пеленой дождя

– Выпей* Харуэ! – сказал Сэндзо, протягивая ей чашечку сакэ. Харуэ обеими руками взяла чашечку. Чашечка дрожала в ее руках. Тяжело вздохнув, Харуэ проговорила:

– Дядюшка, и вы, матушка, и вы, тетушка…

– Ну говори, чего же ты замолчала?

– Сегодня с самого утра мы ни слова не проронили о смерти. И я, я считала себя молодцом. Но теперь, теперь…

С трудом подавляя слезы в голосе, она не смогла сказать больше ни слова и, припав лицом к столику, заплакала.

И больше ничто уже не нарушало безмятежного спокойствия, царившего этой ночью в доме Ота.

Присутствовавший при судебно-медицинской экспертизе бакалейщик господин Садаёси Умэмото сказал:

«Я, собственно говоря, не был родственником семьи Ота. Лет десять назад мой отец обслуживал этот дом, С тех пор и я поддерживал дружественные отношения с господином Отой. В свое время его жена находилась на излечении по поводу легочного заболевания в токийской больнице, где работала сиделкой Харуэ. Тогда они ее и удочерили.

Снотворное, по-видимому, скопила Харуэ. На вопрос о том, состояла ли она в интимной связи с господином Отой, я ничего ответить не могу, так как мне это не известно».

Вопрос об интимной связи, вероятно, был задан каким-то репортером. Но это у них вошло в дурную привычку, у нынешних газетчиков, мешать в одну кучу вопросы и ответы и публиковать это в виде газетной статьи.