За пеленой тысячелетий

Киру вспомнилось, как на пути к Вавилону ему преградила путь река Гинд, или, как ее ещё называли местные - Дийала. Кроме того, в его бурных водах утонул любимый конь Кира. Он отважно кинулся в воду, пытаясь переплыть реку, но его тут же захлестнуло волной и утащило на дно. Тогда Кир рассвирепел не на шутку и решил наказать реку обмелением. Среди его воинов никто не роптал. Люди восприняли это спокойно и не видели в этом ничего необычного. Река поступила вероломно, погубив лучшего коня Кира, хотя этой реке никто не нанес ни обиды, ни оскорбления. Значит, надо отомстить ей, наказать. И только Кир и ближайшие военачальники знали, что он готовит путь своему войску для продвижения вглубь месопотамской земли. Царь приостановил свой поход, и его огромное войско раскинулось по обеим сторонам непокорной реки. Целое лето они рыли эти триста шестьдесят каналов. Это был каторжный труд, но войско с ним справилось и по обмелевшей реке, переправилось на тот берег и вторглось во владения царя Набонида.

Здесь, в Вавилоне, Кир остановил стремительный бег своего коня. Он оглянулся назад и поразился сделанному. После десяти лет непрестанных походов Персидская империя стала простираться от Индии, вдоль Аральского и Каспийского морей, черноморского побережья Малой Азии и до восточного Средиземноморья. Сам Кир тоже изменился. Он уже мало походил на того мальчика, который лазил по горам Персиды, или на того горячего юношу, который жадно рвался к победам и делил в походах, со своими лучниками и копьеносцами, пищу у костра и ложе на земле. Теперь это был царь великой державы.

Он представал перед всеми роскошно одетый, с короткой, красной от хны бородой, завитой в мелкие колечки, с кудрями, падающими до плеч из-под высокой шапки — тиары, в украшенном золотом панцире. Эту роскошь царь перенял у завоеванных народов, в основном у лидийцев и греков. Власть возвеличила его. Он называл себя потомком Ахурамазды, и сам стал как бог…

…В сером рассвете заржали кони. Царь поднял голову. К нему спешил воин с непокрытой головой. Не доходя до того места, где сидел царь, он упал на колени и пополз к нему. Ткнувшись в царские сапоги, человек замер.

-Что ты просишь, несчастный? – устало, спросил царь, всё ещё находясь во власти воспоминаний.

-Прощения, - прохрипел человек.

-В чём твоя вина?

-Ты посылал нас найти и привести к тебе индийскую танцовщицу, но её нигде нет. Мы облазили всё вокруг на много тысяч локтей. Нет такого куста, под какой бы мы не залезли, нет такого шатра, куда бы мы ни заглянули. Но её нигде нет. Прости, великий, но твоё поручение мы не выполнили. Теперь мы в твоей власти.

-Ты знаешь, что бывает с теми, кто не выполнит царский указ? – спросил царь, рассматривая седую голову воина.

-Смерть.

-Тогда я приказываю тебе умереть. Иди и исполни мою волю.

К приговорённому подскочили двое воинов, подхватили под руки и утащили в темноту. Человек попытался вырваться, но в железных руках «бессмертных» это было бесполезно. Он только успел прохрипеть:

-Пощади!

Но царь уже потерял к нему интерес. Раздался короткий вскрик и опять наступила тишина… Он знал, что они не найдут её. Кир был уверен, что это не живой человек, а посланник Анхра-Манью. Он получил знак, и от этого становилось страшно. Кир опять смежил веки...

...Присоединив к своему государству огромные территории, Кир не забывал, что мало их завоевать. Надо ещё удержать всё это в своих руках. Поэтому, не мешкая, он занялся обустройством своего разросшегося государства. Первым делом царь велел восстановить дороги, оставшиеся ещё со времён господства ассирийцев. А где надо, то и проложить новые. Они были необходимы не только для того, чтобы связать центральные города своей империи с отдаленными областями, но и для беспрепятственного прохождения торговых караванов. Хорошие дороги позволяли в случае волнений и неповиновения в отдалённых провинциях довольно быстро перебрасывать войска с одного места на другое. Кир ввёл ещё одно нововведение, для облегчения получения депеш и донесений с разных уголков империи. А именно почты. Днём и ночью по ней скакали гонцы с царскими указами. Поэтому в народе её прозвали царской.

Он разрешил чеканить монеты. Золотые имел право изготовлять только царь. Местные царьки, города и даже управители провинций, если они собирались платить наемникам, имели право чеканить только серебряную и медную монету, которая вне их области считалась обыкновенным товаром.