За перевал (СИ)

Глухо стукнуло сзади. Второй шарахнулся — и Дагмор швырнул ему в лицо каменное острие, которым не сумел дотянуться. Кремневое острие, нежное, хрупкое и полупрозрачное на конце, воткнулось в глаз, как в масло, и вошло на всю ширину глазницы.

Заорать орк успел. Вскинул руку к лицу, отмахнулся ятаганом наугад, Дагмор ножом полоснул его по руке и выхватил ятаган из ладони. Снёс окровавленную башку следующим взмахом.

Первый орк слабо ворочался в ручье, хлюпая и сжимая руками голову. Дагмор покосился на него, глянул назад — и бросился вниз по склону. Один кривой ятаган ничем не лучше другого.

Два.

Остальные теперь будут настороже.

Бег разогнал холод, тяжесть оружия в руке бодрила. И даже неплохо ухожен и наточен, только от оплётки рукояти очень уж воняет жиром и земляным маслом, что ли. По одному этому запаху его можно найти!

И найдут скоро, думал он, а позади завыл гаур.

Против гауров нужно копьё, кирка или топор, а не ятаган.

И он снова бежит изо всех сил, вперёд и вниз, туда, где в распадках и ложбинах растут хоть какие деревья и кусты, потому что даже кривая деревяшка против гаура лучше, чем никакая.

На пути туда обширный курумник, и тропа вьется по нему хитрыми витками среди угловатых камней всех размеров — нет ему такой роскоши, как тропа. Вой гаура подстёгивает его, ярость подстёгивает не хуже — Дагмор мчится прыжками, словно едва касаясь камней, видя только макушки деревьев, торчащие из низины впереди. И ещё порой, краем глаза — движение на склоне позади. Никаких больше расчетов, сбережения сил и другой ерунды, есть только бег наперегонки с гауром и двуногими тварями. Развлечения не выйдет, поняли они теперь. Все только начинается!

Первую рощицу он проломился насквозь с руганью — эти кривые, тонкие берёзки не годились ни на что. Быстрее, ещё быстрее… Гаур-то не торопится, похоже, гаур-то его изматывает…

Плохо.

Очень плохо.

Либо гаур его измотает вправду, либо увидит древко и в драку не полезет..

Мысль не успела стать словом, а он уже летел кубарем на землю, радуясь, что хоть камни пореже стали. Вскочил, побежал дальше, напоказ припадая на одну ногу и чаще оглядываясь.

До второй рощицы, прозрачной, жалкой, даже спрятаться негде без защитной одежды, оставалось недалеко, и гаур позади прибавил ходу. Хорошо, что отстал вожак, небось, любуется сверху.

У него будет пригоршня мгновений. Снова быстрее…

Нырнул в лощину с такими же трепетными берёзками, лишь немного выше прежних.

Выцепил взглядом самую крепкую.

Снёс косым ударом полствола, оставив узкий, острый срез.

Вой позади.

Удар, другой, третий — перекрученная у корня березка рубится плохо. Рывок частью выворачивает ее из земли, а потом раздается скрежет когтей по камням, гаур врывается в лощину, как метательный камень и прыгает.

Полувыдернув проклятую берёзу, отбросив нож, схватив в зубы ятаган — кислый вкус грязного, со ржой, металла на языке — Дагмор всем весом наставил ее вперёд.

Гаур почти увернулся.

Почти.

Раугова березка не попала в глотку, она прошла у него под челюстью, и гаур всей челюстью с разбегу на нее нанизался. Он мог ещё выдраться, зверюги плохо чувствуют боль в бою — но Дагмор, перехватив обратно ятаган, отпускает деревце, оно рвется вверх, перекашивая, задирая гаурову башку — и эльда обеими руками всаживает ятаган гауру в глотку. Отскакивает, невесть как увернувшись от когтей, оступаясь, сам летит на землю, поднимается.

Гаур дёргается, бьётся, заливая шерсть на груди кровью. Нож не достать под его лапами.

Дагмор плюется, подхватывает ятаган, и бежит дальше. Для гаура погоня, скорее всего, окончена.

А Дагмор не сразу понял, почему бежать ему так странно, словно по очень горячему песку, и чем вокруг пахнет. Но он торопился. Выскочил из лощины на каменистый склон, снова чуть не поскользнулся на камне, очень удивился — и увидел оставшийся под ногой красный след.

Вот подлость-то, теперь его и без гаура отыщут, по следу.

*

Двоих орков, ругавшихся на дороге от перевала, Белег Куталион стоптал конем и зарубил прежде, чем они успели разбежаться, ещё одного подстрелили стражи. А неподалеку от них лежало тело эльда с разорванным горлом.

Он спешился и торопливо его осмотрел. Увидел худые израненные руки, грязную одежду, седые пряди в пепельных волосах и широкие, неровные следы на его щиколотках. Беглец. Синда. Если остаток одежды принадлежит ему — дориатский синда.

Тело гаура с окровавленной пастью лежало ещё чуть поодаль. Кто-то огрел его острым по голове, а затем вбил зверю в глаз железный штырь, обмотанный тряпкой с одного конца. Размер зубов зверя был заметно больше ран на горле мертвого.

— Хитуэн, — с горечью сказал один из стражей, отбросив волосы с лица погибшего. Белег вспомнил его и второго разведчика, пропавших два года назад.

— Должен быть второй беглец, — сказал он. — Бодрее и сильнее. Заверните тело. Родные смогут хотя бы похоронить его.

— Вы поторопились убить орков, — сказала Лутиэн, когда заслонившие было её стражи отступили. — Они ещё даже не напали. И могли знать о беглецах.