За перевалом

И понял он, что жил все эти годы будто со стиснутыми зубами. Понял, как трудно с ним, затаившимся, зажавшим душу в кулак, было Ксене. «Кто кого больше поддержал: я ее или она меня?..»

Нет его вины — и будто не было этих трех лет! Арно упруго поднялся. Да теперь дело и не в том, не в мере вины: вон ведь что замаячило в далекой перспективе — такой, как у Амеб, финал спокойной жизни человечества. Нет, подобный финал — не для людей. Теперь астронавты очень даже будут нужны; такими, как он, кидаться накладно.

Он пошел, будто побежал изящно-стремительной походкой вниз, к берегу, к пристани дисковых катеров. Катер домчал его к сверкающим огням на мысу, к станции общепланетной хордовой подземки. У спуска, возле шеренги сферодатчиков, он замедлил шаг, остановился в колебании: «Связаться с Ксеной? Надо ли? Хватит ей на сегодня переживаний… Спасибо тебе, Ксена, боль моя!.. А, свяжусь с Луны». Он направился к эскалатору.

Не было уже боли, исцелился. Не Ксена нужна была ему, не теплая лирика, душевная благодать — звезды.

Через две минуты вагон подземки нес Арнолита — астронавта, командира — к Гималайской катапульте.

· · · · ·

Эоли сразу после конца считывания ушел из лаборатории, предоставил помощникам закругляться, приводить все в порядок. Он прогулялся по лесу, вернулся в свой коттедж, взял биокрылья, стартовал с вышки и все поднимался кругами, пока не заломило в ушах от уменьшившегося давления. Сегодня он был на высоте, сегодня он должен держаться на высоте — сегодня его день!

Сейчас — он чувствовал это почти осязательно — во всех краях Земли и Солнечной люди обдумывают увиденное, обмениваются впечатлениями, спорят. Летят к чертям сотни концепций, меняются миллионы — да какое! — миллиарды взглядов на свою жизнь, на роль и цели Разума во Вселенной. История Амеб лишь затравка, печка, от которой будут танцевать.

…И ему надо многое обдумать, определить свой личный путь. Пора становиться зрелым и дальновидным. «Не человек, а стихия в форме человека» — прав был Ило и в этом прав.

…А ведь тоже незрелость проявили там, на Одиннадцатой, эти двое — при всех своих отменных людских и астронавтических качествах. Философскую слабину. Чувства их понятны, но человеческая ограниченность — тоже ограниченность. «Эх, меня там не было!»

…А за концепцию «предельной наводки на резкость», за замеченную со стороны выразительность образований и процессов в Солнечной — это им спасибо. Имея, не понимали и не ценили, думали, везде так — ан нет. И дальше надо развиваться так, самим нести, если вселенские процессы не потянут, эту выразительность. Разум — тоже вселенский процесс.

…Активный разум. Название надо уточнить: не «гомо сапиенс», а «гомо сапиенс активус». Те тоже были «рептилис сапиенс», а что толку! Для разумной жизни разума мало.

…Распространение — самый простой вид активности. И надо распространяться, не повторяя ни прежних ошибок, ни проблем. Именно так, Ило! Глобальная встряска человечеству — потепление, образование новых материков по Инду, твои идеи Биоколонизации, Трасса от Тризвездия, узнанное сейчас о пути жизни на Одиннадцатой… — все это удары, направляемые с разных сторон на одно: на разрушение человеческой мелкости.

Близится время, Ило, когда для подъема на более высокую ступень надо будет превзойти и человека, да! Другое дело — как превзойти! Не борьбой одних против других — а свободным сотрудничеством в исполнении замыслов вселенского масштаба. Ибо человек живет не на Земле — во Вселенной.

Вот и конец нашему спору, Ило: хороша Земля, да одна — тем и плоха, что одна. Распространение, экспансия — вот решение спора! Распространяться не только по Солнечной, но и на тысячи, десятки тысяч планет у иных звезд. При таком размахе, Ило, поселение на новую планету не может выглядеть ни «битвой с природой», ни «историей»… Смешно! Элементарное дело — в самый раз для двух операторов и пяти комплектов ампул.

Конечно же, дураками были и есть (если еще есть) эти семи пядей во лбу Высшие Простейшие, полагая, что в ограниченном мирке, в питательном бульоне своего моря они постигли истину и могут назидать другим. Истина бесконечна и вечна, всемогуща и всевозможна, всеобразна — только распространяясь в бесконечно-вечном мире, реализуя наличные возможности и тем добывая новые, более обширные, можно приближаться к ней.

…И пусть у разных звезд развитие людей пойдет по-разному: где больше изменение природы, где приноравливание к ней, без чего тоже нельзя, где бурно, где замедленно — не будет в этом драматического фатума Истории для человечества, идущего многими и разными путями.

Эоли летел, парил в теплых воздушных потоках, смотрел на леса, квадратами уходившие к дымке горизонта, на озера, поля, сады, ленты фотодорог, на мосты через реки, вышки, россыпи разноцветных коттеджей в живописных местах… И для него это уже была не Земля; это проплывали внизу пейзажи Сатурна, Нептуна, Урана, Ио, Титании, множества иных планет и их спутников — будущие. Они будут такими!

· · · · ·