За перевалом

ИЛО. Принимаю упрек в опрометчивости. Мы, не познакомившись как следует с Алем сами, представили его человечеству — и осрамились вместе с ним. Его «ди люге» мы не предвидели. Но, зная теперь Альдобиана, отклоняю со всей ответственностью подозрение, что за его неискренним ответом крылся злой умысел. Так получилось от растерянности, возможно, от стыда за что-то в своей прежней жизни — а в общем, это ему не свойственно… Поэтому же решительно протестую против твоей, Астр, трактовки Аля как чуждого и опасного существа и против твоего пренебрежительного тона. Он человек и наш товарищ.

АСТР. Хорош товарищ, которому нельзя верить! А не слишком ли ты, учитель, нетребователен в выборе товарищей?.. Я имею в виду не только этого Аля, но и твоего помощника Эоли, который проявил столько усердия в той злополучной операции. Извини, что я вмешиваюсь и в это, но восьмой отпрыск скандального должника, сам к сорока без малого годам не заработавший право на самостоятельное творчество — и правая рука знаменитого Ило, участник его проектов, опытов, операций! Надо ли удивляться твоим промахам? Возможно ли не ждать их в дальнейшем?

ИЛО. Категорическое высказывание на основе недостаточной информации — почти такой же грех, как и «ди люге», Ас.

АСТР. Не понял.

ИЛО. Эолинг не имеет формального права на творческую самостоятельность лишь потому, что взял на себя долги отца. Ты хочешь пропустить это в эфир?

АСТР. М-м… нет. ИРЦ, снять все об Эолинге 38!

ИРЦ. Принято.

АСТР. Вернемся к нашему приятелю Берну. Скажи, при преобразованиях в машине-матке возможно считывать информацию мозга, тела… памяти, одним словом?

ИЛО. В принципе, да. Но только в принципе. Этого никто не делал по простой причине: слишком велика вероятность таким способом убить личность. Человек не машина, Ас. Ты не представляешь, насколько в нем все тонко, сложно, интимно. Зондовое сканирование — штука грубая.

АСТР. Но ведь в конце-то концов… в любом деле не исключены потери и несчастья.

ИРЦ. Даю справку. Вас слушают и наблюдают двенадцать миллиардов, пятьдесят четыре процента населения Земли. Загружен не каждый двадцатый, а каждый шестой сферодатчик. Удовлетворены запросы о трансляции на Луну и орбитальные комплексы.

АСТР. О! Значит, проблема затрагивает всех.

ИЛО. На Земле слишком давно не возникало подобных проблем.

АСТР. Можем завершить наш спор голосованием.

ИЛО. Я не сделаю того, чего ты добиваешься, даже если меня к этому принудят все двадцать три миллиарда жителей Земли!

АСТР. Хороший же урок преподашь людям ты, учитель!

ИРЦ. Даю врез характерных реплик — без перечисления имен, которое отняло бы много времени:

— Он не человек, он лжец!

— А я тоже умею это «ди люге», целесообразно искажать истину! Думаю, что каждый, покопавшись в душе, смог бы признаться в том же. Мы не делаем так не потому, что начисто лишены этих психических потенций, а потому, что не хотим. Прекрасно обходимся без этого. Но если ставить вопрос так: он это может, — то надо осуждать и тебя, и меня… всех!

— Да! Правосудие должно судить только за содеянное. С осуждения-наказания за возможность совершить проступок начинались все тирании.

— Речь не о том. Много ли весит жизнь этого Аля против скрытых в нем знаний Девятнадцатой звездной? Ведь звездная экспедиция — это то, на что многими людьми потрачены десятилетия их жизни, а многие жизни и целиком, то, во что вложен труд миллионов!

АСТР. ИРЦ, достаточно! Вот, сказано главное. Ило, ты назвал его товарищем, сравнял с собой, с нами… Тебе виднее. Скажи: если прямо объяснить ему, что и экспедиций-то этих было всего двадцать и как выкладывались на них и в них, — он согласится на сканирование?

ИЛО. Не знаю. Возможно, нет.

АСТР. А ты — приведись такое тебе — согласился бы?

ИЛО. Да.

АСТР. И я согласился бы — тоже без колебаний. И любой другой. Вот видишь… а ты говоришь!

ИЛО (после молчания). Ты жесток… Ох, как ты жесток, Ас! Жесток без необходимости… Согласится или не согласится Аль? Возможно, что и согласится. Но ты сначала спроси, а кто пойдет и скажет ему это? Скажет: Пришелец, дай считать с себя важную нам информацию — и погибни. Да, я бы дал считать и погиб, и ты, и многие — потому что это наш мир, наша жизнь. Каждый ее изрядно отведал, знает, что она продлится тысячелетия и без него. А для Аля она — начавшееся исполнение мечты. Даже больше, о многом нынешнем он и мечтать не мог… Ты храбрый человек, Астр, все знают о твоих подвигах в Тризвездии и на Трассе. Больше того, ты не побоялся затеять спор перед лицом человечества, встревожил людей страхами и подозрениями, чтобы поставить на своем. Так пойди, храбрый, скажи Алю, что ты хотел. Убей его на пороге мечты! Или пусть другие пойдут и скажут ему это, глядя в глаза.