За пять минут до

– Судя по звуку и скорострельности, автомат. Или пистолет-пулемет, – пояснил Толик.

– Но зачем?! Кто?! – не унималась Ева.

Толик пожал плечами. Жора хмыкнул. И все трое выразительно глянули на меня, словно я должен немедленно все объяснить. А я, между прочим, меньше всех понимаю. Спокойно себе лежу, разгребаю носом обочину…

– Стреляли, – подтвердил я. – Теперь не стреляют.

– А почему?

– Может, патроны кончились. А может, возникли более неотложные дела, чем пулять по проезжим.

– Очень остроумно, – проворчала красавица.

Я встал и начал отряхиваться. Всем своим видом показывая, что и рад бы сказать что-нибудь поумнее, да не получается. Остается компенсировать внутреннюю пустоту безукоризненным внешним видом. Хотя бы убрать грязь на пузе и репьи из волос.

Репьи выдирались больно и неохотно.

– А если партизаны? – задумчиво предположил Жора. – Местные, допустим… Нет, а что? Края здесь лесные, дремучие, сидят себе за кустами во всеоружии. А машины-то сплошь иностранные ездят. Захватчики.

Тут даже невозмутимый Толик подавился смешком.

– Точно! И при этом совершенно не курсе, что война с немцами уже закончилась, – саркастически подхватила Ева.

– Да я не про ту войну…

– А про какую? 1812-го, с французами?

– Нет, вроде бы не попали, отметин не вижу… – Толик тем временем обошел машину, что-то поковырял ногтем и похлопал по отливающему лаком капоту. – Не попали. Вот хотел бы я знать…

Но что он хотел, осталось неясным. В этот момент из-за поворота вырулил «газик» полицейской раскраски и, тарахтя, устремился к нам. Остановился.

Я заметил, как опытный Толик мгновенно отвердел лицом, как Ева оглянулась на ребят с некоторой растерянностью, как Багор скривил губы, напуская на себя лениво-презрительный вид, с каким, видимо, привык общаться с правоохранителями.

Впрочем, по первому впечатлению патруль не внушал опасений. За рулем – пухлый, белобрысый лейтенант полиции, с ним – два солдата внутренних войск. Мальчишки, которые все равно выглядят мальчишками, несмотря на каски, бронежилеты и автоматы.

– Извините, у вас закурить не будет? – на два голоса осведомились служивые.

Жора мстительно прищурился и не дал. Дал Толик, сказав что-то по поводу тягот службы. Пуская дым, солдатики охотно поддержали разговор о тяготах.

Полицейский лейтенант, не обращая внимания на свое войско, обошел нашу машину кругом. Внимательно осмотрел, склоняя голову то на один, то на другой бок. Бросались в глаза подростковая челка, смешной нос пуговкой и характерный румянец любителя выпить и закусить. Голубые глазки казались маленькими и сонными.

– Участковый инспектор Шестипальцев! – наконец представился он, козырнув, как отмахиваясь от мухи. Помолчал, добавил: – Хорошая у вас машина.

– Не жалуемся, – согласился Жора.

– Участковый? – удивилась Ева.

– Ну да, усиление в районе. Всех выгнали на дороги, даже участковых. А чего, почему – начальство нам не докладывает, – словоохотливо рассказал он. – Времена-то сейчас какие, сами знаете, террорист на исламисте сидит и смертником погоняет. А тут еще в районе новые язычники объявились…

– Это кто такие? – заинтересовался я.

– Ну язычники. Как в древности. Только новые, современные, значится. Устраивают в лесах капища, рубят себе из бревен идолов и им молятся… Из Москвы, значит, едете? – перебил он сам себя.

Мы подтвердили.

– К нам, значит? В Скальск?

– Куда же еще? Здесь, кажется, одно направление – только в Скальск, – сказала Ева.

– Так-так… – Лейтенант, соображая, задумчиво почесал пухлую щеку. – Нет, почему только в Скальск – не только в Скальск… В Лошадиную Падь еще можно.

– А зачем? – отрезала красавица.

– В Лошадиную Падь-то? – снова задумался он. – А действительно, чего там делать? Там живут-то полторы калеки, да и те доживают… Вот Скальск наш – другое дело. Большой город, развивающийся. Населения уже двадцать тысяч. С гаком, – добавил он с ноткой местечкового патриотизма.

– Мегаполис, – хмыкнул Багор.

– Вот и я говорю…

Он опять замолчал, нимало не тяготясь очередной паузой. По всему видно, участковый инспектор не признавал спешки, особенно в служебное время. Он снял фуражку, рукавом вытер вспотевший лоб, снова надел. Вид у фуражки был такой, словно на ней долго и сладко спали, потом наскоро выпрямили.

– Инспектор, мы можем ехать? Или у вас еще вопросы? – первой не выдержала Ева.

– Вопросы? Какие вопросы? – Лейтенант даже удивился, еще больше выкатывая голубые глазки. – Нет у меня никаких вопросов и не было… Едем – вы стоите, а чего стоят? – думаю. Может, думаю, что случилось? Может, авария какая? Чего здесь стоять-то, прямо посреди дороги. Ну и мы тоже остановились…

– Техническая остановка, – быстро объяснил Жора.

– Не понял…

– Мальчики – налево, девочки – направо.

– Ах, техническая… Теперь понял. Мальчики – это, значит, вы. – Инспектор сообразительно глянул на нас. – А девочки…

– Девочки – это я! – подтвердила Ева.

– Нет, ну мало ли… У вас же в столице… У вас там бывает, я видел по телевизору…

Красавица не дала ему снова пуститься в неспешные рассуждения:

– Всего хорошего, господин лейтенант!