За пять веков до Соломона (СИ)

— Добился ты, Моисей, речами толковыми да делами мудрыми, что врагов у тебя среди израильтян не осталось. В этом успехе, как всегда, зародыш будущих проблем кроется. Поэтому береги тех, кто не согласен, прощай врагов своих. Не старайся любой ценой на свою сторону обратить — шакал под белой личиной овечьей куда опаснее, чем в обычной желтой шкуре. Пусть остаются несогласными, пусть спорят с тобой, пусть критикуют — тогда каждое решение семь раз взвесишь, а потом уже действовать станешь. И пускай Аарон первым примером будет…

* * *

Кто-то осторожно кашлянул снаружи. Полог аккуратно отдернулся знакомой трехпалой рукой, вовнутрь пролезло окаймленное бородкой лицо верного сотника.

— Моисей, как и велел, мы через час пришли. Но ты, верно, занят. Так мы попозже заглянем.

— Нет, зачем же, мы свои дела закончили, теперь ваша очередь настала, — Иофор поднялся с подушек. — Заходите, рассказывайте, что надумали. А я пойду, кости старческие на солнышке погрею.

Словно напроказившие школяры Махли и Симеон скользнули внутрь.

— А откуда он знает, что мы придумать должны были, как с Аароном поступить следует? — спросил боязливо Симеон, глядя на качающийся полог. Видать не только на Моисея властный Иофор трепет наводил видом величавым.

Но молодой вождь не ответил, только рукой махнул — мол, что с чародеем старым поделаешь. Вместо того Моисей сразу к делу перешел:

— Говорите, что принесли.

Махли степенно начал, поглаживая бороду:

— Ничего толкового мы так и не выдумали. Вначале показалось, что лучшим решением было бы взять десяток мужей верных и Аарона силой пленить. Но это, несомненно, вызвало бы гнев израильтян. К тому же у Аарона сторонники точно отыщутся. Хотя бы его отряд. Люди молодого вождя любят и уважают. За смелость, за честность, за то, что говорит, как думает. И попытайся мы его убить или даже просто из лагеря на смерть в пустыню выгнать, как Аароновы друзья мятеж поднимут. Можно, конечно, и сзади напасть или яду, скажем, в кушанья подсыпать, но не по нутру нам такие козни коварные. Чай не в фараоновом дворце живем, чтобы ближнему своему подлость смертную устраивать.

Моисей вскочил в гневе:

— И думать об ударе в спину забудьте. Не хочу, чтобы мы потом косо друг на друга смотрели, каждого в измене подозревая. Нет, только открыто действовать будем. Кроме того, взвесив все основательно, решил я, что не следует нам навсегда от Аарона избавляться.

Глаза сотников расширились в изумлении, но Моисей быстро развеял сомнения, пересказав в двух словах доводы, слышанные от Иофора.

— Найти бы нам способ, как Аарона на неделю-две прочь из лагеря выселить, чтобы запал юношеской ненависти чуток остудить. Глядишь, побудь он десяток дней наедине с собой, стал бы по-иному на мир вокруг смотреть. Яд злобы солнцем бы выпарился, и остался бы тот Аарон, которого знаем и любим.

Махли продолжал аккуратно вычесывать тремя пальцами песчинки из бороды:

— Но как это сделать? Аарон ни за что не согласится лагерь сам по себе покинуть. Значит, придется силой выводить. Но тогда его люди, наверняка, на защиту вождя поднимутся. И не подкупишь их, не уговоришь — слишком молоды и горячи.

Симеон задумчиво добавил:

— Чтобы сыны Каафа вождя своего слушать перестали, надобно найти то, что их до смерти напугает.

Махли вздохнул:

— Да они же, все на подбор, воины отважные. И смерти в лицо смотреть не боятся.

Моисей посмотрел внимательно на сотников и сказал серьезно:

— Тогда предстоит найти то, что напугает больше смерти…

* * *

Площадь шумела и волновалась, словно бурное море под неспокойным ветром. Только Моисей спокойно сидел в центре, словно и не было сотен украдкой бросаемых взглядов, словно не доносились со всех сторон приглушенные восклицания. Он был собран и готов, хотя Махли и Симеон не разделяли его безмятежности. Больше всего волновало верных сотников, что Моисей строго настрого запретил приводить на место Истины вооруженных левитов и симеонов. Никакие увещевания не помогли. Не подействовали и доводы, что люди Аарона могут прямо на площади наброситься на Моисея. Вождь оставался непреклонен.

Легкий шум пронесся по площади, когда появился Аарон. С трудом протискиваясь через толпу, молодой сотник тяжело дышал. Капельки пота покрывали блестящий лоб, руки бесцельно метались туда-сюда, то беспокойно теребя рубаху, то раздирая прыщи на щеке, то взъерошивая и без того торчащие во все стороны волосы.

Аарон остановился в пяти шагах и уставился на Моисея.

«Смерть», — кричали жестокие глаза брата Мариам, — «никакой пощады предателю». Моисей ответил прямым взглядом. После тренировки с Воином во внутреннем мире, это оказалось совсем не трудно. Молчаливый поединок продолжался долго: целых две минуты вчерашние соратники пристально смотрели друг на друга. Наконец, Аарон не выдержал и отвернулся, часто моргая, чтобы ослабить резь в глазах.