За полчаса до конца детства

Однако радужные кадры быстро сменяются более мрачными. В Катин сон заползают тучи, дети разбегаются по лесу, и двое оставшихся бредут неизвестно куда. Они из последних сил карабкаются на пригорки, проваливаются в овраги и никак не могут добраться до лагеря. У Милы сон тоже изрядно портится. Гроза нашей смены Ольга Борисовна – директор по безопасности в лагере, чрезвычайно строгая и ничего не разрешающая женщина – жестоко выгоняет всех из речки, не позволяя купаться, хотя на термометре сорок градусов жары. У Иры сон принимает более предсказуемый оборот. Роберт, самый строгий вожатый, замечает ссору, плавно переросшую в драку, и тут же заставляет драчунов отжиматься в качестве наказания.

Все три сценки происходят параллельно в разных концах волейбольного поля и одновременно подходят к единому печальному концу – блуждающие дети из первого сна теряются в лесу и умирают, выгнанные из речки падают от жары и умирают, отжимающиеся не выдерживают нагрузки и тоже умирают.

…Наш сюжет заканчивается исполнением песни из фильма «Формула любви» – «Uno momento» (в переводе: «короче, все умерли»). Смеются над представлением, в основном, старожилы, которые точно знают, что показанное – просто фантастика, хотя и с незначительной долей реализма.

У новеньких больше понимания вызывает сценка второго отряда, которая традиционно посвящена сборам в лагерь. Наташа, изображающая «маму», проверяет сумки «дочерей» и выкидывает ненужные, по её мнению, предметы, сопровождая действо комментариями:

– Зачем тебе зимний пуховик? На дворе лето! – обращается она к «старшей дочери».

– Затем, что когда-то давно, в незапамятные времена, когда ты была молодой, однажды летом ходил снег!..

Сумка второй «дочери» оказывается полностью набита игрушками.

– Солнышко, а гулять ты в шкурке от зайчика будешь? – Наташа очень правдоподобно изображает мать, которая старается быть спокойной, поправляя на носу позаимствованные у кого-то очки в потёртой роговой оправе. Наконец, она обращается к старшей из глупых дочек, требует у неё заново собраться и собрать сестру, после чего удаляется.

Девочки переглядываются, старшая поднимает игрушку и говорит:

– Давай оставим всё, как есть! Ты грустно скажешь, что я тебя собрала, а я сообщу, что полностью пересмотрела свои взгляды на зиму и лето!..

…Все смеются, и только Ариадна после окончания концерта с искренним ужасом громко вопрошает актёров второго отряда:

– Нет, вы мне скажите! Неужели чьи-то родители запретили бедному ребёнку взять с собой тёплую куртку? Ведь у нас по ночам – как в Новый год на северном полюсе! Либо одевайся потеплее, либо обкладывайся зайчиками! Девочки-то были не так уж неправы.

ГЛАВА 6. Трудовые будни

24 июля

Хрустальная погода, прозрачное бело-голубое небо без единого облака, ослепительное солнце, воздух, наполненный запахом сосновой хвои и свежестью реки, ещё прохладный, не успевший нагреться… Кажется, в такой идеальной обстановке не может произойти ничего нехорошего, дикого или некрасивого. В спокойствии, обнимающем наш лагерь, тонко звенит натянутая струна восторга.

Одиннадцать часов. Уже не раннее, но всё ещё утро, так как солнце пока только поднимается, неспешно вскарабкиваясь на пик полудня.

Подъём был в восемь, как и всегда. Когда я проснулась сегодня, за пять минут до официального сигнала, остальные спали. Ни вздоха, ни храпа, ни скрипа кроватей… Едва слышное равномерное дыхание двадцати с лишним человек. И больше ничего – тишина. Моя кровать стоит под окном, и потому я прекрасно вижу, как огненно-жёлтое солнце выползает из-за холма и бросает на противоположную стену нашей комнаты яркие блики. Я лежала и смотрела на зарождающийся день и думала о том, каким он будет хорошим, тихим и спокойным.

Ровно в восемь радиорубка за стеной нашей комнаты разразилась оптимистичными звуками. Меня особенно впечатлили слова: «Вставай, страна огромная! Вставай на смертный бой!»

Удачно или нет выбрал наш диджей песню для пробуждения, но она разорвала в клочки тишину, которая до этого, мирной пеленой лежала над лагерем. Запели птицы – как я раньше их не слышала? Застучали двери, заскрипели деревянные полы под ногами. Застонали кровати, нехотя выпуская из своих недр сонных подростков. Александра Викторовна по обычаю заглянула к нам в корпус, чтобы пожелать всем доброго утра и пробудить тех, чей иммунитет к подъёмным песням позволял продлить дремоту. И тут я поняла, что ещё даже не вылезла из постели, но продолжаю мечтательно глядеть в потолок. Девочки сонно одевались, хмуро собирали косметички и, заранее ёжась, шли умываться на холодную водокачку, а я всё ещё смотрела с улыбкой на солнце, заигрывающее со мной через окно.

– Настя! – живо вернула меня в реальность Александра Викторовна. – Потом со светилом поговоришь! Скоро все умывальники займут!

Я рассмеялась и мгновенно вылетела из кровати, нисколько не жалея ни оставленного тепла, ни окончательно прерванного сна…