За полчаса до любви

В этот момент мимо проходила девочка напрочь лишённая комплексов: трусы-верёвочки, заплатки на месте сосков, белоснежная упругая кожа, откровенно порочная стойка соблазнительно выпуклых форм внизу и вверху,  и прожигающий то ли похотью, то ли озорством иронично насмешливый взгляд.

Витька затаил дыхание, напрягся, слегка сместил вперёд корпус, чтобы не терять из вида пикантное зрелище.

Даша отстранилась, вытерла губы, но встретиться с Витькой взглядом не решилась.

Настроение было безбожно испорчено.

Девушка заторопилась домой, выдумав на ходу десяток причин. Витька, не моргнув, вспомнил вдруг про кучу неотложных дел, сказал, что завтра на работу, надо выспаться.

До остановки автобуса шагали молча, рук не отпускали.

Каждый думал о своём.

Прощальный поцелуй всё же состоялся.

– До завтра. Как всегда в шесть? Уже скучаю.

– Я тоже, – неуверенно или равнодушно ответила Даша.

Витька долго махал руками, прыгал, подставляя ладони к окну, посылал воздушные поцелуи.

Девочка, проехав одну остановку, сошла, не понимая почему, зачем.

Некомфортно на душе, слабость какая-то, словно отравилась чем. Захотелось прогуляться. Просто так.

На мгновение Даша задумалась. Мысли улетели далеко-далеко. Удивительным было то, что они кружили в пустоте, словно кругом лежал снег, которого она никогда в жизни не видела, который был и сверху, и снизу – везде. Но холодно не было: непривычно, одиноко, тоскливо – да.

Отчего-то ни с кем не хотелось разговаривать, видеться, – улягусь прямо здесь, – подумала она, буду ждать, когда появятся звёзды.

В сознание вернул велосипедист, наехавший на неё колесом.

Даша очнулась, принялась оглядываться. Задумалась-то всего на минуточку. Как умудрилась оказаться здесь, на набережной? Цветущие кустики. Скамейки. Вон на той они целовались.

Надо же, опять её успели занять, тоже целуются, да как увлечённо.

А Витька как сюда попал?

Даша выпучила глаза, напрягла зрение: Витька. И она – та, без комплексов, с ироничным взглядом и трусами верёвочкой.

Линия судьбы

Подушка сохранит пустые сны,

как первоклашка – стеклышки цветные;

царапины глухим глаголом «были»

годами заживать обречены…            

Ксения Хохлова

Ночь выдалась невыносимо тяжёлая, долгая-долгая, практически бесконечная, несмотря на то, что пролетела за одно нескончаемое мгновение: даже покурить было некогда.

Теперь можно присесть с закрытыми глазами, расслабиться, забыть о четырёх срочных операциях,  о мешках с окровавленными салфетками, изматывающей череде уколов и капельниц; о сердце, которое едва не выпрыгнуло из груди, когда пациент под наркозом запросто разорвал фиксаторы и соскочил с операционного стола.

Мало того, что реанимация могучего, но беспомощного тела потребовала массы агрессивной активности и с невероятной скоростью потраченных нервов, так ещё и хирург от потрясения грохнулся в продолжительный обморок.

В его кабинет сестра пришла обговорить неоднозначную ситуацию. Доктора не было.

На секундочку смежив веки, Галя мгновенно провалилась в подобие транса, когда голова идёт кругом, а ты падаешь в глубину бездонной пропасти спиной вниз.

Позвоночник стонал от напряжения, мышцы ног сводило судорогой, в голове царил странного характера вакуум; создалось впечатление, что где-то в черепной коробке образовалось несанкционированное отверстие, через которое пустота с противным шипением рвалась наружу.

Удивительным было то, что она как бы падала, но страшно не было, а в это время извне в то место, где обитают грёзы, взамен отторгаемой с неприятным шумом материи, мощно вливался сгусток потрясающе вкусной жизненной силы.

Галина Тимофеевна, изнурённая безмерной психической нагрузкой тридцатилетняя хирургическая медицинская сестра в состоянии близком к беспамятству отчётливо ощутила невероятный прилив энергии и крови к груди, внизу живота, вызванный странным видением: в неё мощными толчками входил тот самый пациент, которого они едва не потеряли.

У Корепанова, бывшего бойца спецназа, уволенного в запас по причине контузии и множественных боевых ранений, собранного некогда по кусочкам после взрыва мины, сдвинулся с места осколок, который прежде не решались оперировать.

Как всегда бывает в подобных случаях, обломок металла пошёл в атаку неожиданно, в пиковый момент сладострастия на интимном свидании: его привезли в клинику стыдливо прикрытого простынкой.

Боевое снаряжение любвеобильного кабальеро так и не успело разрядиться. Несмотря на невыносимую боль, могучее либидо здоровяка гордо топорщилось меж атлетически выглядящих бёдер как напоминание о непобедимости героического бойца даже в мирной жизни.

Готовить больного к операции пришлось Гале.

Может быть, и не было в том необходимости (операционное поле находилось в подреберье), но сестричка подошла к обязанности с максимальной ответственностью: растительность в паховой области была безжалостно истреблена и продезинфицирована, для чего у восставшего копья приходилось, то и дело менять положение, естественно вручную.