За полшага до счастья

Жером по-прежнему иногда подолгу сидел на пляже, глядя на море. Он размышлял, боролся с собой, но постепенно поднимался на поверхность: она была еще далеко, однако становилась достижимой. Ритм морского прибоя успокаивал его. Он сравнивал себя с ракушками, которые безжалостно перекатывает прилив. С ракушками, которых волна порой зарывает в песок, переворачивает, ломает на куски. Но есть и другие, остающиеся почти нетронутыми, лежащие на прибрежном песке, будто с ними никогда ничего не происходило. Вот прекрасная цель, к которой следует стремиться. К поверхности, невредимыми. Иногда к нему ненадолго приходила Жюли. Брала его за руку, или клала ладонь ему на плечо, или прижималась к нему, протискиваясь между сжатыми коленями, чтобы вновь ощутить то собачье тепло, которое ей так понравилось на катере.

А порой Жером бывал весел: играл с Люком, помогал отцу на кухне. Он еще не отплясывал, как Балу, но был почти готов к этому. Предвзятое отношение к Жюли испарилось. И теперь он ждал, когда отец подойдет к нему и спросит: «Ну что, кто был прав?»

Но Поль не собирался этого делать. Он догадывался, что Жером без этого обойдется, что ему надо идти на поправку, а не выслушивать бесполезные чванливые замечания.

Поль осознал, что в течение дня постоянно вглядывается в Жюли, пытается понять, как ей удается делать столько добра. Хотя в ней нет ничего сверхъестественного. Не более, чем в других. Кроме разве что света, который вырывается из нее, подобно солнцу сквозь щели в ставнях. Выходит, они с сыном нашли звезду. Поль был счастлив, что его первое впечатление оказалось верным. Счастлив, что в тот раз его пицца и упаковка пива прошли через ее руки. Счастлив, что пригласил ее в ресторан, а потом в Бретань. Счастлив, что она помогла Жерому освободиться от ядра, удерживавшего его на дне. Счастлив, что преуспел в «Memory» и кулинарии.

Счастлив.

Он был почти благодарен Марлен за прекрасную мысль бросить его. Да что там «почти». Он был ей благодарен.

Жюли и Люк все время проводили на берегу моря. В свитерах, зато на солнце. Если бы можно было увезти пляж с собой в машине, они бы это сделали. Но в багаж память не упакуешь. Поэтому они набивали свою память морскими запахами, плеском волн, криками чаек, лучами закатного солнца.

А потом пришла пора собираться. Поль купил для Жюли большой красный лакированный чемодан, чтобы она сложила в него свои старые вещи и новые, более подходящие ее нынешнему объему бедер.

Жюли было горько готовиться к отъезду. Она бы осталась у моря навсегда. Люк узнал бы здесь больше, чем в детском саду. Но такова жизнь… Надо работать, чтобы платить налоги, покупать еду и развлекаться, если к концу месяца что-нибудь останется… Сейчас она, как никогда, была убеждена, что родилась под несчастливой звездой… Которая едва светила… Такую судьбу не выбирают. Беды, которые следуют одна за другой, и ощущение, будто бежишь за счастьем, как за уходящим автобусом… Жюли расплакалась над открытым чемоданом.

В это время, интуитивно почувствовав ослабление свечения, в комнату вошел Поль. Взяв за плечи, он прижал девушку к себе:

– Сейчас же прекрати плакать, это ни к чему.

– Мне совсем не хочется возвращаться в свою прежнюю жизнь.

– Ну и не возвращайся. Считай, что наступает новая жизнь. Для меня-то уж точно. Была жизнь до тебя и, возможно, будет после, один день. Но в данный момент есть ты, и это самое главное.

– Ты говоришь так, будто объясняешься мне в любви.

– Ну да, объясняюсь. Только не в любви, я выше этого.

– Разве есть что-то выше любви?

– Ты!

– Громкие слова!

– Главное лекарство!

– Я никого не вылечила.

– Да, но ты пролила бальзам на наши души, подобно тому как его льют на кожу, чтобы зарубцевались раны.

– И вам с Жеромом снова понадобится этот бальзам, даже когда раны зарубцуются?

– По-настоящему они никогда не заживут. А если заживут, всегда найдутся другие. Такова жизнь. Порезы, ссадины, вывихи – и бальзамы.

– И я к тому же еще без консервантов! Вам повезло!

Поль посмотрел на нее, улыбнулся и еще крепче сжал в своих объятиях.

– Эй, не дави так сильно, сломаешь тюбик, и весь бальзам вытечет!

– Ладно, вместо того чтобы придумывать всякие глупости, собирай чемодан, – сказал Поль, встряхнув ее за плечи. – Надо еще зайти в пекарню. Аннет приготовила нам пакет в дорогу, в Эльзасе еще несколько дней будем продолжать раскармливать тебя добрым бретонским маслом!

* * *

Мне правда грустно, что сейчас придется садиться в машину. Мы будем ехать ночью, это поможет мне не чувствовать, как убегают назад километры. Надеюсь, я буду спать. Спать, чтобы не думать.

Я хочу остаться здесь.

Я хочу быть замком на песке.

Я хочу быть песком.

Чайками.

Морем.

Волнами.

Я хочу быть волной, набегающей на берег.