За полвека до Бородина

Во время маневров он сидел на плохо объезженной, норовистой лошади, и Екатерина заметила это. Когда все завершилось, Екатерина вручила Кутузову за прекрасно проведенную военную игру орден Владимира второй степени, но не преминула и попенять ему: «Вы должны беречь себя. Запрещаю вам ездить на бешеных лошадях и никогда не прощу, что вы не исполняете моего приказания».

А еще через год Кутузова снова ранило. Это случилось при осаде турецкой крепости Очаков. Кутузов тогда был уже генерал–майором и пришел под Очаков во главе Бугского егерского корпуса на помощь главным силам.

Здесь 18 августа 1788 года, отбивая вылазку турок из крепости, Кутузов был ранен еще раз, и снова — в голову. Главнокомандующий Г. А. Потемкин, сообщая об очаковском деле Екатерине, упомянул и о Кутузове. И она в первом же письме спрашивала: «Отпиши, каков Кутузов и как он ранен, и от меня прикажи наведываться». И потом не раз справлялась о его здоровье

Что же случилось с Кутузовым на сей раз?

Пуля снова, как и тринадцать лет назад, попала в голову. Присутствовавший при этом принц де Линь писал о ранении Кутузова в письме к австрийскому императору Иосифу: «Вчера опять прострелили голову Кутузову. Я полагаю, что сегодня или завтра он умрет».

Но Кутузов не умер. Более того, он вылечился и вернулся в строй очень быстро.

Врач, лечивший его, писал: «Сей опасный сквозной прорыв нежнейших частей и самых важных по положению височных костей, глазных мышц, зрительных нервов, мимо которых на волосок прошла пуля, прошла и мимо самого мозга, не оставил других последствий, как только что один глаз несколько искосило!»

И врач, лечивший его, говорил: «Надо думать, что Провидение сохраняет этого человека для чего–нибудь необыкновенного, потому что он исцелился от двух ран, из коих каждая смертельна».

Вторая рана оказалась, к счастью, гораздо легче первой: Кутузову даже не понадобилось уезжать куда–нибудь для лечения. Через три месяца он был совершенно здоров и 6 декабря уже принял участие в штурме Очакова.

За подвиги в войне с турками он получил от Екатерины еще три ордена.

А спустя два года волею императрицы боевой генерал становится дипломатом — его отправляют в Константинополь чрезвычайным и полномочным послом.

Перед отъездом его принимает Екатерина и во время аудиенции не только обсуждает предстоящую ему миссию, но и обласкивает и одаривает его. А после того как он блестяще осуществляет посольство, Екатерина оставляет его служить в Петербурге и делает одним из приближенных — другом и советчиком.

Два последних года ее жизни — а умрет она в 1796 году — Кутузов очень часто бывал во дворце, оставаясь иногда с глазу на глаз с Екатериной и нередко обедая и ужиная за одним с нею столом. Он служил теперь главным директором Сухопутного шляхетского кадетского корпуса и обнаружил ко всем своим достоинствам еще и незаурядный талант педагога. К помощи Кутузова — педагога тоже — не раз прибегала Екатерина, поручая ему то шестнадцатилетнего шведского короля Густава IV Вазу, то собственного шестнадцатилетнего внука — Константина.

В последний раз Кутузов встретился с Екатериной вечером 5 ноября 1796 года за ужином в Царскосельском дворце.

На следующий день Екатерина умерла….Ужас объял сановный Петербург. Казалось, что непобедимая вражеская армия приближается к столице, — так страшен был множеству приближенных Екатерины великий князь Павел Петрович, вчера еще — наследник, цесаревич, ныне уже — император.

Почему же Павел был им столь страшен? Потому что Екатерина не любила сына, а льстивые сановники, подыгрывая ей, всячески демонстрировали свою неприязнь к нему. Екатерина поселила Павла в Гатчине, весьма редко допускала его к себе и не поручала Павлу никаких государственных дел, выказывая тем самым полное пренебрежение к нему.

Вместе с тем она окружила наследника соглядатаями и шпионами, и каждый его шаг, каждое слово становилось тотчас же известными ей.

Наследник же, хотя и был человеком с немалыми странностями, обладал и некоторыми несомненными достоинствами. Он был хорошо образован, энергичен, деятелен, да только не на что было ему эту энергию направлять, кроме как на то, чтобы бесконечно муштровать небольшой «деташемент» солдат, размещенный в Гатчине.

Нелюбовь матери он воспринимал как незаслуженную обиду и объяснял ненавистью Екатерины к убитому с ее согласия отцу, которого он совсем не помнил, но сильно любил. Может быть, потому и любил, что не помнил.

Желая угодить императрице, многие ее придворные нарочито неприязненно и даже враждебно относились к Павлу. Он знал это, знал и имена их, но был пока что бессилен бороться с ними.

Меж тем время шло. Павлу сровнялось тридцать, минуло сорок… А он все был цесаревич, все — наследник.

Девятнадцати лет Павла женили на ГессенДарм–штадтской принцессе — Вильгельмине, но и здесь несчастье не оставляло его — жена скончалась через три года.