За порогом

– Да, то есть нет. Уже нет, вот только как-то жарко стало… Не пойму, я теперь носитель Скрытного и мне, похоже, предложили создать какую-то точку удаленного доступа. – Ой, мальчики, мне дали задание! Сейчас прочитаю!

Пройти посвящение в тройке (1 из 3) и добраться до Стеллы Бастиона.

Принять? Да/Нет

– Принимай, – тут же отреагировал Макс, переглядываясь с Костяном, – наш первый квест!

– Второй, – поправил самбист друга, – первый с энтами был только что.

– Нет, там был Натин квест, – не согласился Макс. – А сейчас наш общий: «Пройти посвящение в тройке»! В тройке, понимаешь?

– Да какая разница? – удивился здоровяк, – мы же итак в тройке?

– Как это какая? – возмутился Макс, – в игры что ли не играл?

Слово за словом разгорелся жаркий спор. Макс и Костян увлеченно доказывали друг другу свою точку зрения, позабыв про Нату. А зря, ведь если бы ребята посмотрели на нее, то увидели бы, как из-под прижатой к груди руки Наты в такт сердца девушки бьется небольшой изумрудный огонек.

Вместо этого парни крутили по сторонам головами, опасаясь еще одного нападения энтов. Первый что-то неладное почувствовал Костян. Парень невзначай посмотрел на приглашающе шелестящее листьями Древо, и тут же напрягся, зацепив взглядом движение в кустах.

– Думаю, к этому вопросу мы вернёмся после того, как разберёмся с ними, – здоровяк кивнул в сторону леса.

Максимилиан посмотрел в том направлении и с неестественно ровной спиной медленно развернулся лицом к Древу. Ната же, прижимая руку к груди, испуганно смотрела на выходящих из леса высоких людей с острыми ушами и чуть раскосыми глазами.

– Я же говорил, что они существуют, – шепнул подруге Максимилиан и уверенно пошёл навстречу эльфам.

Глава 25

Поначалу Алексей не мог понять, где он находится - и сверху и снизу клубились серые стены тумана. И лишь мелькнувшие где-то внизу искры дали понимание того, что сейчас он высоко парит над идущим по извилистой дороге отряду. Только вместо фигур он видел разноцветные огоньки. Впереди лениво плыла металлическая капля, следом двигались два огонька - радужный и черно-белый. Замыкали отряд ярко-оранжевая искра и серая клякса. В этот раз он не стал приближаться к отряду, ограничившись наблюдением за плывущими внизу огоньками издалека.

Ночёвка в пустыне прошла довольно спокойно, если не считать исчезновения одного из часовых, который пропал где-то под утро.

Дядька, обошедший в сопровождении Алексея их ночную стоянку, сказал, что Рыжий, судя по всему запивавший слабеньким винцом очередную головку чеснока, до которого он был большой любитель, пошёл отлить. Но вместо того, чтобы сделать свои дела при свете костра, стыдливый стражник утопал в сторону ближайшего бархана, где его следы и обрывались. Еще в десяти шагах от этого места Алексей и Дядька увидели какую-то яму.

Не на шутку перепугавшийся десятник пролепетал что-то про гнездо мантикоры и повел Алексея обратно к повозке. Бывший завуч с интересом наблюдал за тем, как карта местности вблизи от ямы мигнула и сменилась куском подземного лабиринта. Парень через силу поборол искушение посмотреть на этого неведомого зверя, взял место на заметку и, торжественно пообещав, что он сюда еще вернется, позволил увести себя к стоянке.

Отряд же словно и не заметил потери бойца, что стало для Алексея полной неожиданностью. Тактично расспросив десятника, Алексей узнал, что никто в отряде не расстроился из-за исчезновения Рыжего. Всех порядком напрягала его привычка жрать чеснок словно хлеб, да и нечистоплотность вечно воняющего стражника давно стояла у отряда костью в горле. И, так как семьи у него не было, Дядька заверил Алексея, что долю Рыжего смело можно поделить на остальных.

Пантере Алексей обрисовал произошедшее как чрезвычайное происшествие, посетовав на идеальный слух ночной хищницы и её реакцию. Никаких договоренностей между парнем и кошкой не было, но Алексей в глубине души считал, что пантера повела себя неправильно. Кошка, внимательно выслушав Алексея, принялась лениво умываться. Хвостатой хищнице не было ровным счетом никакого дела до отвратительно пахнущего чесноком часового.

А вот смайл чувствовал себя виноватым.