За порогом боли

Гордей бросил яростный взгляд на официанта, все еще стоящего в дверях. Тот бессильно развел руками, побледнев от страха.

– Ты знаешь, что сейчас с тобой будет? – прорычал бандит Максу.

– Плевать я хотел на твои угрозы, – спокойно ответил тот. – Если ты боишься просто поговорить со мной не выходя из вашего кабака, то я зря сюда пришел.

– Откуда ты узнал, где меня найти?

– Да об этом в городе каждая собака знает, разве что кроме милицейских. Да и те наверняка, знают, просто дают вам погулять.

– Ты, бля, крутой! Слишком умный, что ли?

– Слишком умным быть нельзя, – парировал Макс. – Можно быть только слишком глупым. Так как насчет разговора?

Гордей молча поднялся, с силой оттолкнув тяжелый стул, и сел за второй угловой стол. Макс пристроился рядом, а Кирилл остался стоять, наблюдая за залом. Сидящие вокруг примолкли, вслушиваясь в разговор.

– Миша Силантьев под тобой работает? – без обиняков начал Макс. Ему претила манера построения разговора современных бандитов и коммерсантов, плетущих словесные кружева вокруг своего собеседника, чтобы, сбив его с толку или подавив морально, поставить против «понятий» и заставить сказать что-то такое, что можно «предъявить», после чего ему просто некуда деваться, а только делать, что скажут или отказаться, противопоставив себя всей братве.

– Кто это? – с деланным недоумением спросил Гордей.

– Не крути. Если бы ты забывал своих клиентов, то в шестерках бы ходил, – Скрытая лесть, напор, неявные угрозы – это сочетание, зачастую, давало неплохие результаты в разговорах с людьми из криминального мира. Главное, ни на мгновение не давать слабины, иначе тебя тут же сомнут и опрокинут. Они собаку съели на этих разборках. – На «бродвее» у него магазинчик. Не самый крупный твой клиент, но твой. Припоминаешь?

– Угу, – угрюмо подтвердил Гордей.

Нравится-не нравится, но Максу приходилось играть по их правилам. Сейчас он заставлял Гордея признавать вслух то, что и так всем было известно. Но если это не сказано при свидетелях, этого все равно, что не было. Макс говорил нарочито громко, зная, что все в зале их слушают, и, в согласии с волчьими законами, не преминут загрызть или, хотя бы, укусить Гордея, если тот допустит повод уличить его в слабости или неуважении к закону, который добровольно никто из них самих не соблюдает.

– Так вот. У него неприятности.

– А что, он сам не мог прийти? Кто ты такой? – перебил его Гордей, но Макс продолжал, словно не слышал его реплики.

– Пока ты с «афганцами» разбирался, на него наехали «болты». Он им ничего не был должен и, вообще, никогда не имел с ними дела. Они просто решили прибрать твоего человечка, думая, что тебе кранты, – Макс нарочно подбирал резкие слова, не позволявшие их игнорировать. – Потребовали у него вступительный взнос в пять штук баксов, а когда он их не выплатил, забрали его жену.

– Если он им пообещал, значит, должен был отдать.

– Он не из ваших кругов. И ты должен был его прикрыть. Это ведь условие вашей работы. Так?

Гордею пришлось согласиться.

Миша не платил, но ему удалось выпутаться. Временно. Если он сейчас появится в городе, его пришьют. Твоего человека пришьют за то, что он отказался платить чужим.

– А не за четыре трупа? – возмутился Гордей, и тут же прикусил язык, но было поздно – он выдал себя с головой и по залу прокатился шепоток.

– За трупы отвечать тому, кто их устроил. А мы говорим о твоем человеке, который платил в вашу кассу, а потом вы его бросили.

– Мы были заняты, – огрызнулся Гордей, уже не скрывая того, что ему все было известно.

– Сейчас вы не заняты. Разберись с «болтами». Мише работать нужно. И опять платить в кассу, надеясь, что его больше не подставят. Если тебе это дело не по зубам, передай его Кресту. Гордей скрипнул зубами:

– А за трупы кому отвечать?

– Пусть ищут. Я не справочное бюро.

– Ты тех замочил?

– В ментовке поинтересуйся. Там больше знают. Так что сказать ТВОЕМУ клиенту?

– В понедельник пусть возвращается, – бросил Гордей.

– И три месяца вам ничего не платит – моральный ущерб.

– Хорошо. От него и так не много было, не разоримся.

– Отвечаешь?

– Да! – рявкнул Гордей.

Макс поднялся из-за стола и не прощаясь покинул зал, провожаемый мертвым молчанием.

Это дело было улажено. Гордею просто некуда было деваться. Слабости в их мире не прощали.