За порогом вражды

Зеленоватый свет, испускаемый фотофорами аномалопса круглые сутки, все время мигает: 10 секунд он горит, а 5 секунд „выключен“. Ночью он напоминает отражение луны, как бы колышущееся на легких волнах. Стайка же фотоблефаронов, обосновавшаяся между прибрежными камнями, создает впечатление, будто воду подсветили гирляндой маленьких мигающих лампочек. Свет одной из этих рыбок бывает настолько силен, что при окружающей полной темноте позволяет рассмотреть стрелки карманных часов на расстоянии двух метров от рыбы.

Светоносные бактерии поселились на голове аномалопса и фотоблефарона, видимо, в очень давние времена. С той поры рыбы успели „отрастить“ для них специальные вместилища и, чтобы с толком для себя использовать их благодатное сияние, „возвели“ на бактериальных вместилищах также фотофоры-прожекторы очень сложного устройства.

Фотофоры состоят из многочисленных железистых трубочек, открывающихся своими наружными концами в подкожные полости бобовидного органа, лежащего сразу под глазом. Полости снабжены микроскопическими отверстиями, через которые они сообщаются с внешней средой. Пространство между трубочками пронизано кровеносными капиллярами. На внутренних концах трубочек сидят особые клетки, заполненные блестящими кристаллами гуанина. Они выполняют роль маленьких зеркал, отражающих свет. Далее идет светонепроницаемый слой, сложенный из черных пигментных клеток (хроматофоров).

Есть рыбы, которые воспользовались свечением бактерий для приманивания добычи. С этой целью многочисленная семья удильщиков обзавелась еще настоящей рыболовной снастью и достигла, кажется, в ее строении предельной изощренности.

В морях, омывающих Европу, а у нас в Баренцевом и Черном на глубине 50—200 м обитает рыба лягва, или морской черт, достигающий полутора метров в длину. Прозван он так за свой несуразный и совсем не рыбий вид. Действительно, тело его производит впечатление какого-то обрубка, куска мяса, из которого природа словно только начала лепить что-то живое. Зато сколь совершенна его „удочка“!

Первый луч спинного плавника у морского черта сильно удлинился, сдвинулся на голову ближе ко рту и превратился в великолепное удилище, на конце которого сидит „приманка“ — маленький светящийся шарик. В нем и помещаются светоносные бактерии.

Почти всю свою жизнь проводит морской черт на рыбалке, притаившись среди камней и водорослей и выставив наружу волнообразно извивающийся конец удилища. Часами может пролежать он совершенно неподвижно в ожидании своей жертвы. Бурая окраска хищника сливается с окружающим фоном и делает его совершенно незаметным. Но черт не дремлет. Его глаза, вращающиеся независимо друг от друга, как у хамелеона, зорко следят за всем, что происходит вокруг; один смотрит в одну сторону, другой — в другую.

Вот к соблазнительно шевелящейся перед самой пастью черта приманке приближается какая-то рыба. Ей кажется, будто перед ней извивается светящийся червь. Не успев его клюнуть, незадачливая рыба оказывается в огромной зубастой пасти чудовища. Захват происходит с молниеносной быстротой, неуловимой для человеческого глаза.

Сейчас известно свыше 250 видов удильщиков, большинство из которых живет на больших глубинах. У каждого своя оригинальная „удочка“. Есть удочки короткие и длинные, толстые и тонкие, жесткие и гибкие, простые и складные. У некоторых удильщиков они чуть ли не в десять раз длиннее тела, у других только кажутся короткими, но могут, словно резиновые, растягиваться до такой же длины.

Светящаяся на конце удочки приманка похожа на зажженный фонарик, сидящий на длинном шнуре. Внутри „фонарика“ имеется полость, поделенная на ячейки и заполненная слизью с плавающими в ней бактериями. Полость выстлана прозрачными, собирающими свет клетками, а снаружи одета черным покровом из пигментированных клеток. Когда эти клетки сокращаются, свет через образовавшиеся промежутки свободно пробивается наружу.

Самка глубоководного удильщика с присосавшимися к ней самцами

Удильщики знамениты еще в одном отношении. Все, что было сказано об их рыболовных снастях, относится исключительно к самкам. Самцы у них крошечные, по массе во много тысяч раз меньше своих подруг, и живут они как паразиты, прочно прирастая к телу самок. При этом у них исчезают челюсти, глаза, кишечник и прочие органы, кроме кровеносной и дыхательной систем и, конечно, органов размножения. Понятно, что при такой ситуации, чем меньше самец, тем лучше. Впрочем, самки совсем не в проигрыше: в нужный момент, когда созреет икра, самцы оказываются у них „под рукой“ и им нет заботы искать их во мраке бездны. Самцы сами находят своих избранниц, пользуясь в основном своим феноменальным обонянием. Возможно, им в этом также помогают светящиеся „фонарики“ самок.