За последним порогом. Книги 1-3 [Компиляция]

— Не хочется тебя огорчать, — отозвался я, — но я бы не рассчитывал на парашюты. Даже если нам их дадут, лучше ими не пользоваться. Зная Генриха, можно ожидать от этих парашютов чего угодно. Ты вообще почему так боишься?

— Я в детстве с крыши трёхэтажного дома упала, когда мы у дяди в Новгороде гостили, — объяснила она. — Разбилась сильно, долго лечилась, с тех пор высоты боюсь.

— Травма детства, — кивнул я. — Бывает. Я спрошу у матери, может быть, она сможет что-нибудь посоветовать. Психические травмы вообще-то тоже лечат.

Ленка посмотрела на меня удивлённо. Ну да, я и сам себе удивляюсь. Похоже, я стал воспринимать нашу группу как своих людей и уже неосознанно беру их под свою опеку. Я ей послал чувство лёгкого смущения и недоумения, и она еле заметно улыбнулась.

— Но ты и сама постарайся увидеть ситуацию с другой стороны, — посоветовал я Смеляне, — не зацикливайся на мысли, как страшно тебе будет падать. Задумайся о том, что когда ты через это всё-таки пройдёшь, то больше никогда не разобьёшься, вообще не сможешь разбиться.

Мысль посмотреть на проблему с этой стороны оказалась для Смелы совершенно неожиданной. Она и в самом деле задумалась и заметно успокоилась.

— А меня пугает обещание Генриха, — вспомнила Дарина. — Что, если мы не победим? Он же сказал, что устроит нам трудную жизнь.

— Это как раз ерунда, — махнул рукой я.

— Почему ты так решил?

— Во-первых, он то же самое сказал каждой группе, даже, наверное, одними и теми же словами. А во-вторых, он трудную жизнь нам и так устроит насколько сможет. Даже если мы победим. Я о другом думаю. Раз уж они решили разыгрывать поездку на практику, значит это что-то ценное, и нам действительно стоит туда ехать.

— Думаешь? — скептически спросила Ленка. — Это может оказаться наоборот, чем-то неприятным. С Генриха станется так пошутить.

— Нет, не может, — возразил я. — Если они обманут студентов, то на этом все будущие соревнования закончатся. Студенты не будут рваться к победе, а может, даже станут нарочно проигрывать. Так что там всё честно, за эту практику наверняка стоит побороться.

— Ты считаешь, что у нас получится победить вторую группу? — с сомнением спросила Дара.

— Вообще вторая, конечно, сильнее нашей, — согласился я. — Вы против родовичей пока что совсем не тянете. Мы с Леной их сильнее, но нас двое, а их пятеро. Вот за счёт того, что Генрих согласился на огнестрел, у нас появился шанс. Пистолет делает людей равными[20].

[20 — Кеннер здесь немного изменил американскую поговорку про Сэмюэля Кольта.]

— А что толку? — возразила Дара. — Я пистолет только на картинке видела. Ваня со Смелой наверняка тоже.

— Так это и есть наш шанс, — сказал я. — Ведь и родовичи скорее всего тоже с огнестрелом не знакомы. В родах к нему относятся несерьёзно. Так что вы втроём за этот месяц пройдёте базовую подготовку ратника у нас в дружине, а потом мы уже впятером будем отрабатывать командное взаимодействие. Придётся потрудиться, но мы точно сможем родовичей размазать. Ну, если они сами до такого же не додумаются. Но даже там у нас хороший шанс будет, главное, не давать им возможности перейти в ближний бой.

* * *

Полоса препятствий на базе дружины была новейшим приобретением. Длиной в полную версту, она включала в себя все мыслимые препятствия, даже такую экзотику, как качающиеся грузы и вращающиеся трубы. Пройти её было непросто даже нам с Ленкой, несмотря на всю нашу подготовку. Как сказал однажды Лазович, такой полосы не было даже в княжеской дружине, и в это легко верилось. Самым ненавистным препятствием у ратников был лабиринт из колючей проволоки на поле с синтетической грязью, точнее, с каким-то очень скользким гелем. Правда, проходить лабиринт посылали в основном залётчиков, но мы с Ленкой тоже проходили его регулярно. Хочешь, чтобы тебя уважали твои слуги — докажи, что ты лучше. Конечно, для настоящего уважения нужно не только, и даже не столько это, но не стоит пренебрегать и таким простым способом поднять свой авторитет.

Родившись в стране, где бунты и революции происходили с регулярностью осеннего дождика, я прекрасно помнил о том, что право рождения — это довольно шаткая основа. Те же самые крестьяне, которые униженно кланялись помещику, при удобном случае без лишних рефлексий пускали на усадьбу красного петуха, а самого барина вместе с домочадцами поднимали на вилы. Право командовать надо заслужить, а для этого необходимо добиться у подчинённых истинного уважения. Вот я и добивался всеми способами… пока вроде получалось.

Возвращаясь к полосе препятствий: одним словом, она была предметом особой гордости Станислава. Ратники эту гордость совсем не разделяли, но мудро молчали — десятники дружины не хуже нашего Генриха умели пробудить энтузиазм, а как показывал опыт, лучшим способом для его пробуждения было прохождение всей полосы, включая грязевой лабиринт. Вот и сейчас полосу проходил первый десяток второй сотни, а вместе с ним и наши одногруппники. У наших получалось похуже.

— Как они? — спросил я у сотника второй сотни Игната Бера, показав головой в сторону полосы.