За поворотом времени, или Магия сердца

Музыканты бросились к инструментам. А дамы и кавалеры поспешили рассредоточиться по поляне, вполголоса обсуждая между собой такое странное пари между хозяином этих земель и никому не известной волшебницей. И дело даже не в том, кто из спорящих более сильный или удачливый. Не важно, кто из них представляет белый сектор Магии, а кто — черный. Самый главный вопрос, который занимал умы присутствующих при сделке гостей, был в том, что же именно загадали себе эти двое? Что хотят получить от Амалии, и что готовы потерять в случае неудачи? Ведь об этом знают только сами участники соревнования. А еще и волшебный свиток Амалии. Но что там теперь записано?

А сами участники, также повинуясь хозяйке праздника и отправляясь любоваться фейерверком, пытались осознать, что же они только что натворили. Ни Злот, ни Екатерина в глубине души не были уверены в успехе своего авантюрного мероприятия. Но поскольку у каждого из них в рукаве была одна козырная карта, козырь, о котором ничего не знает противоположная сторона и благодаря которому сохраняется шанс на победу, оба гордо держались на публике и повторяли мысленно лишь одно заклинание: «Я выиграю. Непременно выиграю. Потому что мне это очень надо».

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ Весело веселье — тяжело похмелье

Праздник урожая закончился. Большинство гостей разъехались по домам. Все были полны впечатлений, с интересом вспоминали и обсуждали детали бала. Одна Георгина не испытывала никаких положительных эмоций от проведенного мероприятия. Поднявшись в свою комнату, она без сил опустилась в кресло и мучительно принялась стонать: праздник опять прошел не так, как она рассчитывала.

В таком угнетенном состоянии духа и застал двоюродную сестру Кириак, постучавшись в ее комнату спустя полчаса.

Георгина все так же сидела в кресле. Она даже не спешила переодеться во что–то более домашнее и удобное, чем корсетное платье. Ее босые ноги, отдыхая от бальных туфель, были опущены в таз с маленькими бело–голубыми бусинами. Кириак знал, что данные камни волшебные. Они возвращают силу и молодость. На голове хозяйке праздника разместилось мокрое полотенце. А заметив благодарного зрителя, Георгина вновь принялась жалобно вздыхать и всхлипывать.

— Это ужасно, братец. Ужасно!

Кириак, который нашел на балу кузины новых собеседников и очень много времени уделил разговорам с Правителями темных земель о политике и экономике, невольно пропустил самое интересное зрелище праздника — спор Злота и Екатерины. Узнав от третьих лиц о какой–то странной сделке его брата с участием Амалии, он поспешил к Георгине, чтобы узнать все самым тщательным образом.

Но узнать что–то напрямую, выпытать какие–то подробности, не поинтересовавшись душевным состоянием своей сестры, было крайне невежливым. А потому, набравшись терпения и внимания, Кириак приготовился выслушивать жалобы и недовольства.

— Георгина, дорогая, что стряслось? Мне показалось, гости уходили от нас очень веселыми и довольными. Тебе самой не понравился бал? Что ужасного произошло на этот раз?

— Все ужасно, Кириак. Все, понимаешь? — Георгина простонала в тысячный раз. — Я чувствую себя абсолютно разбитой. Посмотри, во что превратился мой дворец! А мой парк и мои цветники? Нет, это не гости! Это нашествие врагов! Да любое стихийное бедствие по сравнению с ними так себе, мелкое недоразумение! А эта чернь! Крестьяне же не умеют вести себя прилично! И зачем я, дурная голова, дерзнула пригласить их к себе? Все мои газоны повытоптаны. Продукты съедены, напитки выпиты, цветы завтра завянут.

— Георгина, сестренка, ну я прошу тебя, успокойся! Мы же заранее предвидели эти траты, и я намерен тебе их компенсировать. Я тебе все возмещу. Завтра же!

— Конечно, Кириак. Чего там мелочиться? Зато гости повеселились на славу… Особенно в саду, — Георгина всхлипнула, сдерживая рыдания. — Моя лучшая яблоня, Кириак! Я выращивала ее из вот такого крошечного семечка, вот, из малюсенького! Много–много лет. Берегла от ветров и от засухи. Поливала ее, ухаживала за ней, пока она не превратилась в огромное распрекрасное плодоносящее дерево!

— И что с ней приключилось? Кто–то посмел ее сломать?

— Нет, хуже! Крестьяне ободрали с нее яблоки. Все, до единого! А они ведь еще даже не поспели! Жадные, гадкие, вечно голодные крестьяне! Ненавижу эту чернь! Глупые, невоспитанные, необразованные…

— Георгина, но у нас же нет недостатка в яблоках? … Да, ты права, эти крестьяне совсем распустились. Покушаться на любимое дерево хозяйки! Ничего, три месяца наблюдения быстро истекут. А затем грянет для них наказание. Я сам приму в этом участие.

— Правда? А ты знаешь, куда они скидали свои огрызки?

— Неужели в твои цветники? — осторожно спросил Кириак, потому что если это действительно так, Георгина будет стонать и охать еще, как минимум, дней пять.

— Нет, до этого у них, к счастью, дело не дошло. Но Кириак, они спустили яблочные огрызки в систему моих ступенчатых фонтанов! И теперь, куда ни брось свой взор, везде плавают эти уродливые кораблики!