За право мстить плачу любовью

Моя Катя совсем не умеет танцевать, поэтому на танцпол выпускаю Карину, позволяя ей полностью завладеть пространством и отдаться на волю пульсирующим битам. Ловлю волну за волной, сливаясь с общей, бушующей истерией, веду бедром, прогибаюсь в спине, впитывая наркотическую эйфорию. Как давно не позволяла себя отпустить, выбросить всё из головы, перестать контролировать каждое движение, каждое слово, каждую мысль. Сейчас я в полёте. Позволяю чьим-то рукам коснуться талии, скользнуть на живот, прижаться к спине, повторить контуры, вывести общую восьмёрку, выдохнуть крепкое дыхание в волосы.

– Тимур, – слышу шёпот, щекочущий шею.

– Карина.

Непроизвольно произношу запретное имя, но, не успевая осознать оплошность, захлёбываюсь от возмущения. По плечу проходит горячая влажность чужих губ, вызывая непонятную реакцию. Вернувшись домой, спрятавшись под одеяло, я обязательно разложу свои ощущения по полочкам, как привыкла анализировать каждый день своей новой жизни, но не сейчас.

– Руки убрал! И губы тоже, если не хочешь лишиться ненужных частей тела! – со злостью выплёвываю, развернув голову в сторону нахала.

– Какая горячая и колючая девочка, – дыхание смещается к другому плечу и касается открытого участка шеи.

Его руки ещё на мне, и я вспоминаю приёмы самообороны, наступая с силой каблуком на ногу и резко толкая филейной частью назад. Надо отдать должное моему наглому партнёру по танцам – хватка у него мощная, как и реакция на выпад. Он за пару секунд скручивает мои руки, переворачивает к себе и вбивает в тело, обездвиживая и лишая возможности пошевелиться.

Начинает накрывать паника, сдавливая виски, рассеивая зрение, увеличивая ритм сердца и раскачивая нарушившуюся подачу воздуха. Непереносимость долгих касаний, тесноты объятий, близкого контакта с тестостероном вызывает удушливость, тошноту и потемнение в глазах. Меня затягивает в трясину беспомощности, забивая вязкой субстанцией рот и нос.

– Карина! Дыши! Дыши, девочка! Вдох-выдох! Давай! Вдох-выдох!

Требовательный голос вперемешку со шлепками по щекам выдёргивает из панического болота, и вечерняя свежесть наполняет лёгкие, расправляя и возвращая дыхательную функцию. Запахов сигарет, спиртного и пота больше нет. Меня обволакивает морская свежесть с нотками цитруса и хвойных смол.

Только уравновесив своё состояние, могу рассмотреть мужчину, ставшего причиной позорного обморока. Лет тридцать, плюс минус два года, высокий, а по сравнению с моими метр с кепкой просто гора каменных мышц, внушающих, если не уважение, то уж точно неконтролируемый спазм в пятой точке. Чёрные волосы, коротко стриженные на висках и затылке, но с длинной модной чёлкой, смягчающей чрезмерную мужскую жёсткость на лице. Высокие скулы, прямые брови, чёткий контур полноватых губ и пронзительные глаза, цвета крепкого кофе. Красив чёрт и притягателен своими горячими восточными корнями.

– Тимур, если вдруг забыла, – представляется, выпуская из своих рук, но не расслабляясь, оставаясь в готовности поймать моё качающееся тело.

– Катерина, – исправляю свою оплошность, уверенно смотря в кофейные глаза.

– Мне показалось, в первом варианте звучало Карина, – прищуривается и кривится в хищном оскале.

– Тебе показалось, – стою на своём. – Музыка громко играла.

– Хорошо. Показалось, так показалось, – соглашается, хотя всем видом показывает, что первый вариант принимает за истину. – И что же с тобой случилось, Катерина?

– Непереносимость чужих объятий. Не люблю, когда меня трогают без моего разрешения, – раскрываю свою маленькую особенность первый раз постороннему человеку. Удивительно, но ему почему-то легко об этом говорить. Что-то есть в нём, вызывающее доверие.

– Фобия? – сводит брови и заинтересованно смотрит на меня.

– Вроде того, – киваю, несколькими кадрами вспоминая, чем вызвана эта фобия. Мне нужно полностью доверять человеку, чтобы не биться в панике, когда он касается меня. Алиске тоже пришлось столкнуться с моей реакцией, затем втираться в доверие и постепенно приучать меня к своим обнимашкам.

– С рождения или приобретённая? – рассматривает, как психиатр, изучающий невменяемую зверюшку.

– Решил заняться психоанализом? – ощетиниваюсь, выпуская колючки. Не люблю, когда лезут на мою территорию, прощупывая недостатки и странности, а Тимур начал наглеть, потеряв ориентиры с незнакомой мной.

– Тихо. Тихо, девочка, – выставляет вперёд руки и показывает белизну и ровность улыбки. – Я всего лишь хочу познакомиться поближе.

– Прикольное развлечение познакомиться поближе с девушкой, не переносящей посторонние касания. Ты идиот или мазохист? – отзеркаливаю его улыбку, благо в прошлой жизни два с лишним года носила брекеты.

– Иногда из постороннего можно стать близким, Карина-Катерина.

Его самоуверенность одновременно завораживает и пугает. Другой на его месте отнёс бы под кусток, положил на травку и свалил искать попроще вариант для бурной ночки. Этот же продолжает с интересом рассматривать, изучать, считывать эмоции.

– Катька! Я тебя потеряла!