За правое дело

Тракторист завел мотор, залез на железное сиденье, похожее на большую тарелку, опустил на глаза очки, потянул рычаг. Выхлопывая из трубы кольцами дым, сотрясаясь всем корпусом, машина тронулась с места. Рабочий вскочил на плуг, опустил лемеха.

Крестьяне разинули от удивления рты: сзади машины оставались три широких лоснящихся земляных пласта.

— Ух ты!

— На какую ширину берет!

— А глубина-то, глубина-то!

— Как тут не быть урожаю!

— А мы сохой только сверху землю-матушку царапаем.

Разговорам не было конца. Люди шли возле плуга, бежали впереди трактора, рискуя попасть под машину. Тракторист махал рукой, отгоняя с пути толпившихся ребятишек.

Пантушка старался рассмотреть машину со всех сторон. Он не мог понять, как трактор может двигаться сам. В деревне была у одного богача молотилка, так ее приводили в движение лошади. А тут сама по себе машина идет, да еще и плуг тащит.

— Си-ила! — несколько раз произнес Пантушка. — Машинист говорит, в машине десять лошадиных сил.

— Где эти лошади? — спросил один из мальчишек.

— Дурак! — ни за что обругал его Пантушка. — Запряги десять лошадей, — сколько они увезут, столько и трактор.

Мальчишка виновато посмотрел на Пантушку, и удивленные глаза его, казалось, спрашивали: «И откуда ты все знаешь?»

Такими же глазами смотрел Пантушка на тракториста, которого считал человеком необыкновенным. И откуда только берутся такие люди? Даже образ Стародубцева стал тускнеть в сравнении с трактористом. В Стародубцеве Пантушке было уже все понятно, а тракторист привлекал своей загадочностью, умением управлять машиной, которая может тягаться с десятком лошадей.

Как только трактор остановился, его окружили люди.

У мужиков горели глаза, они с интересом разглядывали машину, дотрагивались до нее, похлопывали ее ладонями, как привыкли ласкать лошадей, говорили степенно, сначала обдумывая каждое слово.

— Штука хозяйственная, что и говорить.

— Мужику бы полегче с ней.

— Главное, глыбко пашет, землю рыхлит.

— В том и сила.

— Да, хороша Маша, да не наша.

— У кого полосы широкие, тому можно обзавестись. А ведь есть полосы пять шагов ширины. Раз проехал на тракторе, а развернуться негде, на чужую полосу заезжать надо.

— Это верно. Совхозу, ему что! У него вся земля в одних руках, чересполосицы нет.

— Погоди, и мужик будет трактором пахать. Вон Ленин, знаешь, что говорит? Он говорит, пересадим всю страну с телеги на автомобиль.

— Дети наши, может, доживут до этого.

— А ты что, умирать собрался?

Выбрав секунду, когда мужики умолкли, директор совхоза стал рассказывать о том, что государство будет выпускать тракторов все больше, что крестьянам надо покупать их в складчину, как они покупают иногда молотилку или веялку.

Мужики слушали внимательно.

— А можно на тракторе работать и вот так, — заключил директор и велел рабочим прицепить за плугом сеялку, а за сеялкой борону.

Мужики ахнули.

— Батюшки! До чего люди дошли!

— Гляди, гляди! Пашет, сеет и боронит сразу.

— Трактор молотилку крутит, — старался перекричать шум директор. — На крупорушку можно поставить, на мельницу, воду для полива качать.

Мужики верили и не верили, но с горящими глазами шли за машиной, стараясь понять, как она устроена и как работает…

Вдоволь насмотревшись на диковинку, люди стали расходиться по своим деревням, продолжая делиться впечатлениями.

А ребячья стайка направилась купаться на Кривое озеро.

У самого озера Пантушка остановился и величественным жестом показал на гору.

— Вот тут, в каменоломне, скрывался Судаков.

— Где? Где? Давайте посмотрим.

У всех было такое сильное желание осмотреть подземелье, что Пантушке и Яшке пришлось согласиться на эту просьбу. Ведь, кроме них, никто из ребят не бывал в каменоломнях.

— Спички у кого есть? Спичек не оказалось.

Пантушка вытащил из кармана увеличительное стекло — подарок Стародубцева, — навел через него пучок солнечных лучей на сухую палку. Сначала на палке появилось темное пятнышко, потом оно задымилось и почернело.

— Давай куделю! — командовал Пантушка.

Кудели ни у кого не было, нашлась бумага. Клочок бумаги подставили к тлеющей древесине, и она скоро вспыхнула.

Набрав бересты и сделав из нее факелы, ребята пошли в каменоломню.

Пантушка и Яшка шли впереди, на ходу рассказывая, как страшно было им идти сюда первый раз, как они чуть не столкнулись с Гаврилой и с Судаковым, который сейчас арестован. Не забыли рассказать и про летучую мышь, и про жабу, и про многое другое, что пришлось им увидеть в подземелье.

— Вот, вот! — вскричал Пантушка, показывая на сено, обгорелые палки и остатки лучины. — Вот тут они и жили.

Он стал ворошить сено, втайне надеясь найти что-нибудь вроде патрона, какой нашел Стародубцев, но ничего, кроме знакомой ему бутылки из-под спирта, тут не было.

При свете факела ребята видели закопченный свод, пыльные стены, грязный пол. Такие подземелья рисуют художники в детских книжках. Для сказочной картины недоставало здесь гномов, бабы-яги или какого-нибудь чудовища.

— А что там дальше? — спрашивали ребята.

— Я дальше не был, не знаю, — ответил Пантушка. — Пойдем, посмотрим!