За правое дело

Тогда немецкое командование решило нанести одновременные концентрические удары с севера и с юга.

В новом наступлении немцы создали двойное численное превосходство в живой силе и несколько большее в танках, артиллерии и минометах. Это помогло им достичь успеха.

Начав наступать 7 августа, войска Паулюса 9 августа широким фронтом вышли на правый берег Дона, окружая советские части. На западном Донском плацдарме создалась чрезвычайно напряженная обстановка.

Войска Красной Армии начали отход на восточный берег Дона.

В начале августа 1942 года противотанковая бригада, где служил Крымов, понеся в боях большие потери, была по приказу высшего командования снята с фронта и отправлена в Сталинград на переформирование.

Пятого августа штаб и основные подразделения бригады переправились через Дон в район станицы Качалинской и двинулись к указанному командованием месту сосредоточения — на северной окраине Тракторного завода.

Крымов, проводив бригаду до переправы и простившись с комбригом, поехал в штаб правофланговой армии — он должен был встретиться там с командиром минометного дивизиона Саркисьяном и сопровождать дивизион на марше.

Тяжелый минометный дивизион задержался из-за того, что ночью немецкая бомба разбила бензоцистерну и машины, готовые к отправке, остались без горючего. Саркисьян должен был заехать в штаб за нарядом на бензин.

Желая сократить путь, Крымов поехал проселком, но, зная по опыту, как трудно ориентироваться в степи, он то и дело останавливал машину и зорко всматривался, чтобы не запутаться в паутине степных дорог и дорожек. Немцы могли быть близко!

Это происходило именно в те дни, когда войска Сталинградского фронта по приказу командования отходили на восточный берег Дона: прорывавшиеся на флангах немецкие танки вышли в двух местах к переправам и пытались отрезать оставшиеся на западном Донском плацдарме дивизии.

По некоторым признакам Крымов понял, что штаб недалеко — вдоль дороги тянулась шестовка, проехал связной броневик, обгоняя его, промчался «ЗИС-101» в желтых яблоках и запятых на мятых боках, а следом за ним зеленая «эмка» с простреленным боковым стеклом.

Крымов велел Семёнову ехать следом, и тот то въезжал в пыльное облако, поднятое передними машинами, то отставал немного. Они видели, как поднялся шлагбаум, пропуская машины. Крымов предъявил часовому удостоверение и, пока тот медленно переворачивал странички, спросил:

— Не здесь ли штаб армии?

— Точно, штаб армии,— ответил часовой, возвращая удостоверение, и улыбнулся Крымову, зная, какое удовольствие испытывают люди, находя в суматохе войны то, что ищут.

Крымов оставил машину у шлагбаума, сделанного из осиновой жерди, и, ступая по глубокому, греющему через сапог горячему песку, пошел в деревню.

Он направился к столовой, зная, что в обеденный час здесь легче всего встретить нужных людей. Он уже давно заметил, что за год на войне четко сложился штабной быт, схожий во многих армиях, в которых пришлось ему побывать.

Он шутя говорил, что штаб фронта живет как столица союзной республики, штаб армии имеет свой сложившийся областной уклад, штаб дивизии — районный, полка — сельский, а батальоны и роты живут по закону полевых станов, в бессонной лихорадке рабочей страды.

В столовой шли сборы в дорогу. Официантки укладывали в солому тарелки и чашки, а писарь АХО сложил в железный ящик талоны обеденных карточек и корешки продовольственных аттестатов.

В дверях столовой, помещавшейся в школе, стояли несколько штабных командиров и политработников, ожидавших сухого пайка, Парты, вынесенные из классов, занимали почти половину двора, за одной партой сидел рябой капитан и сворачивал папиросу. Напротив него стояла классная доска, и так как в Донской степи уже долго не было дождя, арифметические вычисления школьников были довольно ясно видны на доске. Собравшиеся у столовой командиры, не обращая внимания на вновь подошедшего, продолжали свой разговор. И по походке Крымова, и по тому, что он направился к столовой, и по пыли, покрывавшей одежду его и лицо, видно было, что это свой брат армеец.

— Так тебе и не пошили гимнастерку, Степченко? — спросил один.

— Ты на чьей машине — с разведчиками или с оперативным?

— А завстоловой опять заменил колбасу концентратом,— сказал третий.

— Зиночка идет, погляди только, не посмотрит даже, и сапожки новые, по мерке сшиты.

— А зачем ты ей? Теперь она на легковой передислоцируется, а ты вот, капитан, мотаешь на полуторке, как простой смертный.

— Давай на новом месте у меня остановись, мне комендант обещал квартирку поближе к столовой.

— Я, дорогой, предпочитаю на окраине, а то как даст фриц по столовой, где скопление народа. Помнишь, как нас на Донце пробомбил, эта деревня, забыл как…

— Что на Донце, ты вспомни, как нам дали в Чернигове прошлой осенью, когда шесть человек и майора Бодридзе убило.

— Это когда у тебя шинель сгорела?

— Не говори, мне ее во Львове шили, генеральского сукна.