За правое дело (Книга 1)

Первые дни после пожара Спиридонов поселил Веру в нескольких километрах от станции, в домике одного из сотрудников сталгрэсовской бухгалтерии. Домик стоял в безопасном месте, почти над самой Волгой, вдали от заводских корпусов и шоссейной дороги. Спиридонов упрашивал дочь не возвращаться на Сталгрэс, но Вера не послушала его. Отец часто возобновлял этот разговор - настаивал, чтобы Вера поехала к тётке в Казань. Эти настойчивые просьбы отца были приятны ей сладко и больно было вдруг вновь ощутить себя маленькой девочкой безвозвратно ушедшей мирной поры.

Иногда ей самой хотелось поехать в Казань к Людмиле Николаевне - увидеть бабушку, Надю, не слышать пальбы и взрывов, не просыпаться ночью, с ужасом вслушиваясь, не появились ли немцы, но что то в душе говорило ей в Казани будет ещё тяжелей. Казалось, что, уехав, она покинет погибшую мать, навеки потеряет надежду на встречу с Викторовым - он либо приедет на Сталгрэс, либо напишет письмо, либо с оказией через товарища командира передаст поклон.

Когда в небе появлялись советские истребители, сердце Веры замирало может быть, он?

Она просила отца дать ей работу на станции, но он боялся, что Вера попадет под немецкий обстрел, и всё оттягивал.

Она сказала ему, что если он не устроит её на работу, то она пойдёт в санчасть расположенной поблизости дивизии и попросится на передовую, в полковой медпункт, и Степан Фёдорович обещал через день-два определить Веру в один из цехов.

Однажды утром Вера пошла в опустевший дом инженерного персонала, поднялась на третий этаж, в брошенную квартиру с распахнутыми дверями и выбитыми окнами. Она вошла в комнату Марии Николаевны, присела на остов кровати с металлической сеткой, смотрела на стены, где остались светлые следы от картин, фотографий, ковра. Ей стало так невыносимо тяжело на душе от чувства сиротства, от мыслей о матери, от чувства вины за свою грубость с матерью в последние дни ее жизни, от синего неба, от грохота артиллерии, что она быстро поднялась и побежала вниз.

Вера прошла через площадь к сталгрэсовской проходной, и казалось, отец сейчас выйдет, обнимет её, скажет: "Вот хорошо, что пришла, тут с оказией письмецо с фронта для тебя прибыло". Но стоявший у входа боец военизированной охраны сказал: ей, что директор уехал на машине с каким-то майором в штаб армии. И треугольного письмеца для неё не было...

Она прошла через проходную во двор Сталгрэса к главному зданию, навстречу шел парторг ЦК Николаев, светловолосый человек в солдатокой гимнастёрке и рабочей кепке.

- Верочка, Степан Фёдорович еще не приехал? - спросил Николаев.

- Не приехал, - сказала Вера и спросила - Случилось что-нибудь?

Но Николаев успокоил её:

- Нет, нет, всё в порядке, - и, указав на дымок, поднимавшийся над станцией, наставительно добавил: - Вера, нет дыма без огня, не гуляйте по двору, сейчас немцы стрелять начнут.

- Ну и что ж, пусть, я не боюсь обстрела, - ответила она. Николаев взял её под руку и полушутя-полусердито сказал:

- Пойдем, пойдём, в отсутствие директора отцовские обязанности и отцовская ответственность ложатся на меня. - Он повёл её к станционной конторе и у двери остановился, спросил: - Что это у вас на душе, я по глазам вижу, мучит вас.

Она не ответила на его вопрос и проговорила:

- Хочу начать работать.

- Это само собой. Но такие глаза не от отсутствия работы.

- Сергей Афанасьевич, неужели вы не понимаете, - оказала печальным голосом Вера, - вы ведь знаете.

- Знаю, конечно, знаю, - сказал: он, - но мне кажется, что не только это. Растерянность, что ли, у вас какая-то?

- Растерянность: - переспросила она - Вы ошибаетесь, никакой растерянности я не чувствую и никогда не буду чувствовать.

В это время протяжно засвистел снаряд и с восточной стороны станционного двора послышался звенящий звук разрыва.

Николаев поспешно пошёл к котельной, а Вера осталась стоять у входа в контору, и ей казалось, что станционный двор во время обстрела весь вдруг изменился. И всё в нём: земля, железо, стены цеховых строений - стали такими же, как души людей напряжёнными, нахмуренными.

Поздно вечером вернулся Степан Фёдорович.

- Вера! - громко оказал он. - Ты не спишь ешё? Я гостя привёз к нам дорогого:

Она стремительно выбежала в коридор, ей на мгновение показалось, что рядом с отцом стоит Викторов.

- Здравствуйте, Верочка, - сказал: кто-то из полутьмы.

- Здравствуйте, - медленно ответила она, стараясь вспомнить, чей это знакомый голос, и вспомнила это был Андреев.

- Павел Андреевич, заходите, заходите, как я рада! - говорила она, и в голосе её слышались слезы, столько волнения, разочарования пережила она за это короткое мгновение.

Степан Фёдорович возбуждённым голосом стал рассказывать, как встретился с Андреевым, - тот шёл от переправы к Сталгрэсу по шоссе, и Спиридонов узнал его, остановил автомобиль.