За пределами просветления

Возлюбленный Бхагаван,

каждый раз, когда люди спрашивают меня: «Кем является Бхагаван в твоей жизни?», я отвечаю, что Вы — мой учитель. Но люди не понимают, даже если я пытаюсь объяснить. В чем причина? Почему мне не удается это объяснить?

Жизнь прекрасна, ибо в ней так много такого, что не может быть объяснено.

Это было бы бедствием, если бы жизнь состояла только из тех вещей, которые можно объяснить.

Только представьте себе на мгновение: если бы все можно, было объяснить, тогда не было бы никакой тайны, тогда не было бы никакой поэзии, тогда не было бы никакой загадки. Тогда все было бы совершенно неинтересным и скучным.

Жизнь не скучна, ибо в ней есть измерения, которые вы можете продолжать исследовать и никогда не прийти к их объяснению. Вы можете многое пережить, и тем не менее то, что вы пережили, не может быть переведено в слова.

Вы влюбляетесь. Начиная с самого первого человека, должно быть, миллионы людей влюблялись, но любовь до сих пор остается тайной, вы не можете свести ее к знанию.

Как только вы пытаетесь свести ее к знанию, она выскальзывает из ваших рук. И это хорошо, что она настолько чудесна, что поколение за поколением, миллионы людей проходят через это переживание: они знают, что такое любовь, и тем не менее они не могут сказать, что такое любовь.

Все, что можно пережить, не обязательно можно объяснить, а все, что можно объяснить, не обязательно можно пережить.

Математику можно легко объяснить, но нет соответствующего переживания. Науку можно легко объяснить, но даже самого великого ученого его знания не трансформируют. А какой-то анонимный поэт не только дает рождение поэзии, но и сам проходит через глубокую революцию, перерождение. Его поэзия — это не просто сочетание слов, это сок самой его жизни.

Величайшие поэты не в состоянии объяснить свою собственную поэзию.

Однажды некий профессор литературы спросил у Кольриджа... Профессор преподавал в университете, и в одном из стихотворений Кольриджа он натолкнулся на место, смысл которого вызвал у него сомнения. Он был искренним человеком. Он сказал студентам: «Вам придется подождать по крайней мере один день. Кольридж живет недалеко от моего дома; я могу спросить у него, что именно он имел в виду».

В тот же вечер он отправился к Кольриджу. Кольридж сказал: «Вы немного опоздали».

Профессор сказал: «Как это — опоздал? Вы же еще живы!»

Кольридж сказал: «Дело не в том, жив я или нет. Когда я писал эти строки, их смысл знали двое, а сейчас знает только один».

Естественно, профессор сделал вывод, что этим одним не мог быть никто, кроме Кольриджа.

Он сказал: «Стало быть, я все же не опоздал. Скажите мне, каков смысл этих строк».

Кольридж сказал: «Вы так и не уловили суть. Когда я писал эти строки, их смысл знали двое — Кольридж и Бог. Сейчас знает только Бог! Мне бы самому хотелось знать. Много раз я перечитывал эти строки и задавал себе вопрос: каков их смысл? Они великолепны, но смысл их неуловим. Пытаться уловить его — все равно что пытаться поймать ветер. Сожалею, но я ничем не могу помочь вам. Да, это я написал эти строки, и я знаю, что в них есть некий смысл, я чувствую его, но не могу объяснить его вам. Если я не могу объяснить его даже самому себе, как же я могу объяснить его вам?»

И так обстоит дело не только с поэзией. Все значительное в жизни...

Пикассо приходил в негодование всякий раз, когда кто-то спрашивал его о смысле его картин. А он не был злобным человеком. Он был прекрасным, любящим человеком. Но когда его спрашивали о смысле его картин, это задевало его больное место.

Он сразу же выходил из себя. Он говорил: «Странно! Никто не спрашивает, какой смысл имеет роза. Никто не спрашивает, какой смысл имеют звезды. Никто не спрашивает, какой смысл имеет птица на ветке. Никто не спрашивает, какой смысл имеет восход или закат. Люди просто наслаждаются красотой, до смысла никому нет дела. Чего вы хотите от меня? Я — бедный художник. Я могу сказать только то, что картина прекрасна. Но это не ее смысл, это ее воздействие на чувствительное существо».

Смысл рационален. А переживание тайны надрационально.

Твой вопрос имеет большое значение, и, должно быть, этот вопрос волнует многих других учеников.

Люди спрашивают тебя, какая связь существует между тобой и мной.

Когда ты просто говоришь, что я — твой учитель, этот ответ не удовлетворяет ни их, ни тебя.

Как он может удовлетворить их, если он не удовлетворяет даже тебя? Ведь это совсем не те отношения, которые существуют между тобой и твоим отцом, между тобой и твоей матерью, между тобой и твоим братом. Стоит тебе сказать, что кто-то является твоим отцом, и всем все ясно. Никто больше не пристает к тебе с вопросом: «Что значит "отец"»?

Связь с учителем не относится к той же категории, что и все другие связи. Она по сути своей отличается от них.

Это — любовь, но не только любовь.