За пределами просветления

Теперь все это дело принимает другой оттенок, он мною гордится. А если бы из меня получился вор и убийца, тогда этот же самый случай был бы доказательством совершенно иного: «Я с самого начала знал, что этот мальчишка станет преступником и рано или поздно кого-нибудь убьет».

Ретроспективно вы всегда смотрите на вещи таким образом, как никогда бы не смотрели на них, если бы жизнь пошла другом направлении. Те же самые вещи выглядели бы по-иному.

Кстати, мне хотелось бы напомнить вам, что все автобиографии фальшивы, ибо все они написаны ретроспективно. Человек становится Махатмой Ганди, а затем пишет автобиографию в свете того, кем он стал. Он начинает смотреть на прошлые события, когда он еще не был Махатмой Ганди, и теперь все надо подогнать к образу Махатмы Ганди. Должна быть некая логическая связь, последовательность. Поэтому это все равно, что читать роман с конца — все будет совершенно по-иному.

Все автобиографии — вымысел. В библиотеках их не следует выделять в особую категорию. Библиотечная наука должна понять простой факт: все автобиографии — это художественная литература.

Например, перед смертью своего отца Махатма Ганди сидел у его постели и массажировал ему ноги, а врачи сказали, что его отец не доживет до утра, не было никакой надежды, что он увидит рассвет, до восхода солнца он должен был умереть. Ночью Махатма Ганди массажировал отцу ноги, но думал он о своей жене. Отец умирал. Не было никаких сомнений в том, что то была его последняя ночь. В какой-то момент отец заснул.

Видя, что отец спит, Махатма Ганди потихоньку проскользнул в комнату своей жены, и, пока он занимался с ней любовью, его отец умер. И внезапно весь дом пробудился. Махатма Ганди услышал шум... «Что случилось?» И он не мог простить себе, что даже в ту ночь, когда его отец должен был умереть, он не смог обойтись без своей жены.

Если бы он не стал известным человеком, всемирно известным человеком, этот случай не приобрел бы такого значения; может быть, он и сам бы забыл о нем, простил бы себя — просто обыкновенный случай.

В автобиографии он соединяет этот случай с тем великим Махатмой, которым он стал. И это все вымысел — он говорит, что из-за этого случая он задумался над целибатом. Он стал думать о брахмачарье, о целибате, безбрачии. Это неправда, но он должен был подогнать этот случай к жизни махатмы.

И все прекрасно увязывается; любой, кто прочитает его автобиографию, почувствует, что там есть определенная связь. Но это неправда, ибо все его четыре сына родились после этого случая. Так что меня ему не обмануть. Он обманывает самого себя, Он обманывает своих последователей, он обманывает историков. Но если бы это было причиной принятия им целибата, то он остался бы без детей. Все четверо сыновей родились после этого случая, так что этот случай не имеет никакого отношения к его целибату.

Но для его ума — и для ума любого человека, прочитавшего автобиографию Махатмы Ганди, — это кажется убедительным... наверное, потрясение было слишком сильным: «Я виновен в смерти моего отца. Я бы мог остаться у его постели, но мое вожделение, моя похоть оказались сильнее моей любви и почтения к отцу. Моя жена никуда бы не делась, а вот отец должен был в ту самую ночь уйти во тьму, в неизвестное».

Я прочел много автобиографий, и я вижу, как люди, когда они смотрят в прошлое, смотрят на него теми глазами, которые они имеют сейчас, со всем тем опытом, который они накопили за это время. Из-за всего этого опыта, из-за этих новых глаз, смысл всех прошлых событий начинает меняться.

Нарендра, ты знаком со мной с самого детства. Если бы я не стал тем, кем я стал, ты бы помнил меня как любящего товарища, но никогда бы не подумал, что я родился буддой, — эта идея возникает сейчас. Это мое просветление дает тебе такое чувство: «Боже мой, он же всегда был любящим!» — но это не одна и та же любовь.

В определенном смысле, и капли росы, и океан — это вода. Но капля росы есть капля росы, а океан есть океан.

То, что ты тогда видел во мне, было всего лишь каплей росы. И теперь та капля росы кажется тебе океаном, ибо сейчас ты видишь океан. Это все равно что... если посмотреть на Ганг в Гималаях, в Ганготри — это всего лишь маленький ручеек. И подумать нельзя, что он когда-нибудь доберется до океана, он слишком мал. Индуисты установили там мраморную голову коровы, и Ганг выливается изо рта коровы — такой маленький ручеек. В Гималаях есть миллионы ручьев, которые гораздо элыпе.

Но если посмотреть на тот же Ганг у Калькутты, в Гангасагаре — Гангасагар означает «океан Ганга» — он стал таким большим, таким полноводным, что просто трудно подумать, что это — река, он выглядит как океан. Очень трудно связать в своем представлении эти два места. Ганг в Ганготри можно было бы принять за один из тех миллионов ручьев, которые бесследно исчезают в лесах и пустынях.

Но поскольку этот ручей стал Гангом, то, зная об этом, даже у его истока человек испытывает чувство чего-то потенциально огромного. Он не кажется просто маленьким ручейком — это ручей, который станет Гангасагаром.