За пределами просветления

Когда я учился в школе, я почти всегда опаздывал, потому что по пути очень многое отвлекало меня. Я всегда выходил из дома в нужное время, но я никогда не приходил вовремя, потому что по пути происходило так много всего интересного – какой-то фокусник проделывал свои трюки, и уйти было невозможно. Оставить фокусника и пойти на занятия… к какому-то глупому учителю, рассказывающему про географию.

Поэтому меня постоянно наказывали. Но скоро мои учителя поняли, что наказывать меня бесполезно. В качестве первого наказания они велели мне обойти вокруг здания школы семь раз. Я спросил у них:

– А что будет, если я обойду одиннадцать раз?

Они ответили:

– Ты с ума сошел? Это же наказание.

– Я знаю, что это наказание, – сказал я, – но я не делал сегодня утреннюю зарядку. Если это будет моей утренней зарядкой, вы ничего не потеряете. Я буду наказан, моя зарядка будет сделана, никто ничего не потеряет, все только выиграют.

В конце концов они перестали меня наказывать, поскольку это не работало. Например, они просили меня выйти из класса.

Я говорил:

– Это хорошо, я люблю свежий воздух. В классе темно и грязно, а на улице так прекрасно. И даже сидя в классе, я всегда смотрю в окно. Кому интересна ваша учеба? А там поют птицы, цветут деревья… так красиво вокруг.

Каждый день директор совершал свой обход и каждый день обнаруживал меня на улице. Как-то он спросил меня:

– Что происходит?

– Ничего, – ответил я. – Я люблю находиться на свежем воздухе, это полезно для здоровья. Вы же видите, как тут красиво.

Но он сказал:

– Я поговорю с твоим учителем. Как это он разрешает тебе проводить время на улице?

– Я не знаю, – ответил я. – Каждый день он говорит мне: «Выйди вон». Поэтому теперь я даже не спрашиваю его. Это стало уже привычкой, я просто прихожу и стою здесь.

Он спросил об этом у учителя. Тот ответил:

– Да это было месяц тому назад! Я только один раз велел ему выйти на улицу – с тех пор он больше не приходил в класс. Я думал, это будет для него наказанием, а ему это нравится. Мало того, он еще и другим ученикам внушает, что это полезно для здоровья. И они спрашивают меня: «Сэр, а можно нам тоже постоять на улице?» И что же мне теперь делать? Может быть, тоже пойти на улицу?

Все дело в том, как ты к этому относишься.

Прежде всего, не беспокойся. Если ты не получаешь ударов, возможно, тебе они не нужны или для этого еще не пришло время. А если тебя придется ударить, не обижайся, потому что на самом деле я ударю не тебя, а по твоему эго. Я всегда ударяю по эго. Это то, что является вашей болезнью, то, что должно быть отброшено.

Но предоставь это мне. Я не буду следовать твоим ожиданиям. Ты хочешь получить удар – очень сильный удар, чтобы похвастаться перед всеми: «Смотрите, какой сильный удар я получил!» В таком случае удар послужит на пользу эго. Вместо того, чтобы быть разрушенным, оно наоборот получит подпитку от удара.

Так что предоставь это мне. Это не твое дело.

Как только я почувствую, что ты нуждаешься в ударах, ты их получишь – и ты получишь их ровно столько, сколько тебе нужно. И не стоит этим хвастаться и переживать по этому поводу; просто попытайся это понять.

Это школа понимания.

Пятый вопрос:

Ошо,

Двадцать пять лет у меня ушло на то, чтобы добраться до тебя, три года – на то, чтобы побыть рядом с тобой, четыре года – на то, чтобы убежать от тебя и оказаться втянутым в любовные отношения, похожие на «американские горки». Через четыре года я вернулся к тебе, через одиннадцать лет передал тебе вопрос – а ты отвечаешь этому немецкому парню и хочешь послать меня снова в ад, к какой-нибудь «трудной» женщине. И через двадцать восемь лет, когда я приползу назад, чтобы спросить тебя: «Что дальше?» – ты, возможно, снова ускользнешь от ответа.

Ты хочешь убить меня или что-то в этом роде?

Ты прав, вопрос был твоим – по крайней мере, написан тобой, – но тот немецкий парень больше нуждался в ответе. Никакого недоразумения не было.

Он тоже был удивлен, потому что не задавал этого вопроса. Но это был его вопрос. И он не мог поверить в то, что кто-то другой мог сочинить точно такой же вопрос, который он собирался задать.

А твое время, время твоего вопроса еще не пришло. Возможно, ты получил вибрацию от того немца и записал этот вопрос; но это был не твой вопрос.

Я понимаю твои трудности: тебе потребовалось одиннадцать лет, чтобы задать вопрос, и теперь ты встревожен тем, что я отсылаю тебя обратно к твоей старой жизни и к трудной женщине.