За пределами разрыва

— В конце концов, это переросло в обвинение меня во всем, что происходило в городе. Местная футбольная команда проигрывала, потому что я была на игре, местные предприятия выходили из строя, потому что я переступала порог. Меня стали называть талисманом невезения, а с работы, которая у меня была в то время, меня в итоге уволили.

— Это просто отвратительно, — выплевывает Залеа, в ее тоне заметно раздражение.

Я киваю в знак согласия.

— Думаю, так они пытались заставить меня уехать из города. Моих родителей очень любили в этом городе, и, полагаю, им нужен был кто-то, кого можно было бы обвинить, и этим кем-то оказалась я.

— Полагаю, обвинить другого водителя, попавшего в аварию, было слишком сложной задачей для твоего города? — с сарказмом спрашивает она.

Я так отчаянно хочу обвинить в аварии кого-то другого, но после многих лет, в течение которых тот день повторялся в моей голове, знаю, что именно я виновата в их гибели.

Если бы не я, они бы и сегодня были здесь. Чувствую, как у меня сжимается горло, и смаргиваю вновь набежавшие слезы, прежде чем продолжить.

— Через некоторое время все утихло, но я уже потеряла всех своих друзей. Они не хотели связывать себя с моей репутацией или моим невезением.

— Похоже, у тебя были дерьмовые друзья.

— Потом я получила потрясающую работу ретеншн-менеджера в одной замечательной компании…но в прошлом месяце статьи всплыли в Интернете, и я снова потеряла работу, — мой голос треснул, — Четыре дня назад.

Продолжаю рассказывать ей, как Габриэль предложил мне работу в команде, и делюсь своим страхом быть отвергнутой в новом городе группой людей, которых я никогда не встречала.

К концу моей тирады появляются вторые рюмки, и мы делаем паузу, чтобы их выпить. Во второй раз я уже не так сильно кашляю, но горло все еще горит.

Залеа вытирает уголок рта, потом опускает голову на кулак и смотрит на меня добрыми глазами.

— Могу я посмотреть статьи? — спрашивает она, и я второй раз за неделю набираю в поисковике свое имя.

Но на этот раз, в отличие от прошлого раза, результаты поиска оказываются пустыми. Статьи и все сообщения в социальных сетях, в которых говорилось обо мне, исчезли; они полностью стерты со страниц поиска.

Ошеломленно смотрю на свой телефон.

— Они исчезли, — шепчу я, дважды проверяя, правильно ли я написала свое имя. — Как это возможно?

Залеа понимающе улыбается.

— Ты случайно не показывала Габриэлю статьи?

Смотрю на нее, широко раскрыв глаза.

— Да, но он смотрел на них всего пару секунд.

— Это все, что ему нужно, — говорит она, снова садясь прямо. — Это его суперспособность — контролировать СМИ.

Залеа подает знак бармену, чтобы тот принес еще одну порцию, после чего опускает взгляд на свой пустой бокал и постукивает пальцами по его стенке, взгляд ее становится созерцательным.

— В этой команде нужно иметь стальные нервы, особенно для Гриффина. Он возвращается в команду после шести месяцев восстановления после травмы. Я никогда еще не встречала такого скверного человека, как этот парень.

— Отлично, — простонала я, наклоняясь вперед и прижимаясь теплой щекой к прохладной столешнице бара. — Значит, есть гарантия, что он не будет фанатеть от моего присутствия.

Она хихикает.

— Не знаю, как насчет этого. У меня такое чувство, что ты единственный человек, у которого хватит терпения на этого ублюдка. Как мне кажется, ты ничего не теряешь, если воспользуешься этой новой возможностью. Если ничего не выйдет, сможешь вернуться к плану «Б».

— У меня нет плана «Б», — признаю я, закрывая глаза и наслаждаясь прохладой бара.

— Убежать в Италию — вот мой план «Б», — признается Залеа, улыбаясь своему бокалу. — Ты разберешься с этим.

— Просто это страшно, и я не знаю, уверена ли я так же, как Габриэль, что справлюсь с работой.

— Страх — это хорошо, — говорит она, протягивая бармену свою кредитку, когда он приносит нам третью порцию коктейлей. — Это значит, что тебя выводят из зоны комфорта.

— Мне нравится моя зона комфорта, она безопасна, — тихо бормочу я, глядя на пустой стакан перед собой.

— Твоя зона комфорта ограничивает тебя, Элиана, — девушка кладет руку поверх моей. — Тебе нужно испытывать дискомфорт, если ты хочешь расти и добиваться успеха. Пойми меня правильно: ты не можешь жить, принимая чужое дерьмо или позволяя их мнению определять тебя. Эта хрень убивает.

— Вау, — сухо смеюсь я, садясь прямо. — Ты была очень мудрой.

Она ухмыляется.

— Эй, в этой индустрии ты не добьешься таких успехов, как я, только благодаря красивой внешности.

Смеюсь и ухмыляюсь, глядя на полный стакан.

— Ты бы когда-нибудь присоединилась к этой команде?

— Когда-то давно я была ее частью, но обнаружила, что мне больше нравится работать в одиночку, и, похоже, это приносит свои плоды.

Холодный тон Залеи говорит о том, что она не заинтересована в том, чтобы быть темой для разговора.

Она проходит мимо меня и берет с барной стойки мой телефон, вводя в него свою контактную информацию.

— Ты можешь написать или позвонить мне, когда захочешь поговорить.