За пределами трепета

Зайдя на следующий день в социальную сеть, Лиля увидела многочисленные виртуальные подарки. Но не они привлекли ее внимание. Давид также повесил на стену ее профиля композицию Астора Пьяццолла «Loving». Лиля включила кнопку старта и дым непостижимой магии, чувственной и проникновенной, охватил все ее естество. В музыке словно запутались страсть и неутоленные желания. Мелодия стонала сладким томлением, отметала все условности. Внизу Давид оставил изречение самого композитора «Музыка – это нечто большее, чем женщина. Если с женщиной вы можете просто развестись, то в случае с музыкой вы обречены на вечное чувство, которое унесете с собой в могилу…». Танго попадало в ритм учащенного сердцебиения, кровоточащее страдание бандонеона разрывалось в гениальной экзальтации.

Привычное спокойствие Лили было нарушено. Никто и никогда не дарил ей такого болезненного, ослепительного совершенства. Слезы, выступившие на глазах, были знаком зарождающейся любви. Любовь не всегда начинается с первого взгляда, иногда достаточно просто звука.

II

Давид пришел в мир как долгожданный подарок судьбы, словно утешение для родителей, познавших преждевременную боль утраты. Первый ребенок, старший брат Давы, скоропостижно умер от заражения крови в больнице, когда родителям было чуть больше тридцати лет. Роковой укол стал причиной того, что мать еще  долгое время лечилась от нервного расстройства в психиатрических клиниках города, а отец полностью утратил свой дар непринужденной коммуникабельности. Судьба сломала их привычный  способ восприятия окружающей реальности, разрушила легкомысленное мировоззрение быстротечной молодости. Несколько лет родители, пребывая в неутихающем горе, даже не думали о другом ребенке, они суеверно избегали проклятия небес. Слишком тяжелый удар отнял у них все силы и  обрек на недоверие к будущему. Но даже самое тяжелое горе постепенно перемалывается лишь в саднящее воспоминание. Они решились на нового малыша. Давид родился довольно поздно, когда возраст родителей уже приближался к сорока годам, и они уже не надеялись на чудо. Именно поэтому отец с матерью дали ему имя древнееврейского происхождения, которое в переводе означало «возлюбленный», «любимец». Они уповали на то, что Давид победит все преграды судьбы, сражаясь на ринге жизни с грубым, непреодолимым началом Голиафа.