За пределами Земли: В поисках нового дома в Солнечной системе

«Вояджеры» были запущены в 1977 г. для пролета около Юпитера и Сатурна, а также спутника Сатурна — Титана. По плану миссия должна была продлиться пять лет, но была надежда, что зонды продолжат свой путь и дальше. Четыре внешние планеты выстроились в ряд — такого не случится вновь еще 175 лет. NASA продлило миссию после Сатурна до Урана и Нептуна. В 1989 г. «Вояджеры» вышли за орбиту Плутона. Сегодня они все еще продолжают свой полет. «Вояджер-1» уже вышел за пределы Солнечной системы[27] в межзвездное пространство, а «Вояджер-2» скоро последует за ним. От них все еще поступают данные, хотя сигнал, идущий со скоростью света, преодолевает расстояние до Земли и обратно более чем за сутки.

«Вояджеры» не приблизятся к другой планетной системе ранее чем через 40 000 лет («Вояджер-1» направляется к звезде в созвездии Малой Медведицы, а «Вояджер-2» — в направлении Андромеды[28]). Они несут на борту послания жителям других планетных систем, составленные международной комиссией, которую возглавлял Карл Саган. Люди постарше помнят его водолазку и тот голос, которым он рассказывал о том, как «Вояджеры» пронесут эти послания через расстояния в миллиарды и миллиарды километров. Пока что они ушли примерно на 20 млрд км от Солнца.

Вслед за «Вояджерами» к Юпитеру направился «Галилео» (Galileo). Строить зонды для внешней части Солнечной системы непросто — это занимает немало времени, да и потеря «Челленджера» привела к дополнительной задержке, — так что, когда «Галилео» наконец-то оказался в пути, Аманда, уже окончив школу и колледж, искала тему для диссертации в Университете Колорадо. Джастин Маки из ее группы занимался Марсом и предложил ей позвонить доктору Чарльзу Барту, профессору из этого университета. Чарльз Барт начал свою научную карьеру в Лаборатории реактивного движения в 1959 г., он руководил созданием и использованием ультрафиолетовых инструментов аппаратов «Маринер-6, -7 и -9», направленных к Марсу, а теперь отвечал за ультрафиолетовый инструмент на «Галилео». На вопросы Аманды он ответил: «Приезжай скорее, можешь быть полезна».

Барт показал Аманде первое изображение, полученное с «Маринера-4» в 1965 г. Аналогичный ему «Маринер-3» погиб, и Ричард Грамм из NASA, сгорая от нетерпения узнать, работают ли системы «Маринера-4», решил распечатать поступающие с аппарата двоичные данные на бумажной ленте, прикрепить ее к стене степлером и раскрасить пастелью, купленной в художественном магазине в Пасадене (сейчас его пастельные мелки выставлены в музее). Идея сработала, и рисунок стал первым изображением, полученным с космического аппарата за пределами Земли[29]. Его сохранили для истории, вырезав для этого секцию стены.

Барт поручил Аманде чуть более сложный проект. На пути к Юпитеру «Галилео» пролетал мимо Луны и «посмотрел» на нее ультрафиолетовым инструментом, но никто еще не анализировал полученные данные. Ультрафиолетовый спектрометр UVS в основном предназначался для изучения атмосферы, а не поверхностей, и ценность полученных данных была непонятна. Чтобы их осмыслить, требовалось разобраться, как интерпретировать спектральную характеристику лунной поверхности. Сравнивая эти линии с похожими волнистыми линиями, которые детектор выдавал на различные образцы в лаборатории, Аманда смогла определить, какие материалы зонд видел на лунной поверхности. Поскольку ультрафиолет не проникает глубоко под поверхность, эти данные были особенно полезны для понимания того, как космическое излучение трансформировало лунные пески.

Польза этой работы стала очевидна, когда «Галилео» все еще летел к Юпитеру. На этапе планирования миссии, задолго до начала карьеры Аманды, конструкторы заключили, что ультрафиолетовый детектор не сможет работать в среде с высоким уровнем радиации около Европы, одного из спутников Юпитера. Аманда и ее коллеги посчитали иначе. С только что полученной степенью Аманду направили в Университет Брауна на встречу ученых, исследующих ледяные спутники Юпитера, чтобы выдвинуть предложение «посмотреть» на Европу ультрафиолетовым спектрометром. Это делало ее конкурентом команд, отвечающих за другие инструменты «Галилео», ведь все они претендовали на скудное и драгоценное время сбора данных для собственных исследований. У «Галилео» было лишь несколько часов на осмотр Европы во время пролета, а его остронаправленная антенна отказала, из-за чего резко сократился объем данных, которые можно было записать и передать.

Спор был жарким. Аманда помнит, что совершенно не была готова к агрессивным нападкам. Она чувствовала себя уничтоженной возражениями конкурентов. Но председатель собрания услышал ее. Время для ультрафиолетового спектрометра было выделено, и с его помощью удалось собрать ценные данные во время первого пролета около Европы в декабре 1997 г. Европа оказалась странным местом: большой ледяной шар, поверхность которого вблизи похожа на замерзшее озеро.