За пределом (том 3) (СИ)

— Даже не смей, — грубо произнесла она, надавив коленом на грудь и не давая мне встать. — Маленькая царапинка, а ты визжишь уже как баба.

Ни черта себе, маленькая царапинка, что ж тогда, по-твоему, большая царапина?

Глава 135

Было больно настолько, что потекли слёзы. А ещё у меня мороз по коже побежал, когда я представил, что она просто оторвала свисающий кусок плоти с пальца, будто ничего такого в этом и не было.

— Он не нужен, — покрутила она его перед собой в пальцах. После чего сама положила мне его в карман брюк и грубо перевернула на живот. — Не смей раскрывать рот.

— Поаккуратнее, — прошипел я.

— Не указывай мне, что делать, — было мне ответом, после чего пальцы пробежали по тому месту, где всё жгло и буквально рвало мышцы на части. Холодные, я бы даже сказал, приятные, но вот страх того, что может сделать Фиеста…

И она сделала! Эта сучка просто засунула пальцы в рану и начала там шерудить, будто я тут под наркозом лежу! Бесполезно описывать тот спектр боли, который я почувствовал, но ощущалось так, как если бы мне рвало мышцы в спине. Пришлось сжать челюсти покрепче и упереться лбом в землю, чтоб не раскричаться здесь, хотя ноги всё равно стучали по асфальту.

Как же… мать твою… больно!..

— Хватит там мычать, будто это больно, — порадовала меня ответом Фиеста.

— Пошла… нахуй… — выдавил я из себя, чувствуя, как тело содрогается.

— Сам иди нахуй, — было мне ответом. — Можешь радоваться, слабак. Порез не такой страшный, как мог быть. Даже сшивать ничего не придётся. Но останется шрам.

— Радостно-то как… — прошипел я. — Ты вытащишь пальцы из раны или нет?!

— Ему больно, — раздался второй голос, который, как я понимаю, принадлежал второй ведьме.

— Да быть не может!

— Я просто сказала, — расстроенно ответила она.

Я, конечно, очень благодарен тому, что ведьмы меня спасли, но это не меняет того факта, что мне больно, а они даже глазом не ведут.

— Значит, надо поступить так, — наконец решила выдать свой вердикт Фиеста. — Надо убрать боль.

— Да ты что?! Серьёзно?! — из-за слёз боли я даже не видел ничего толком.

— Да, — невозмутимо холодно ответила она. — Не вздумай двигаться, Шрам, — после чего провела двумя пальцами вдоль краёв раны, которая буквально горела.

Эффект был неожиданным и очень быстрым. Казалось, что края раны обкладывают льдом, и она начинает очень быстро неметь. Когда она довела, как я понимаю, до края раны, боль уже сошла на нет, но вместе с этим я не чувствовал и спину. Это нормально, что я ничего не чувствую, будто онемела вся спина, или Фиеста накосячила? Ответ мне дали до того, как я успел спросить.

— Чувствуешь холод? — недовольным голосом поинтересовалась Фиеста.

— Да. И не чувствую боли.

— Хорошо. Отойдёт к вечеру. Тебе будет так же больно, имей ввиду, — она схватила меня за шиворот и рывком подняла на ноги, едва не задушив, и грубо развернула к себе. — Ты не мог справиться с простым импульсником. Ты серьёзно? Рехнулся?

— Говоришь, будто это просто, — ответил я так же холодно. — У меня, в отличие от тебя, нет магии или импульса. Только пистолет.

— Пистолет, — неожиданно промямлила оказавшаяся рядом лупоглазая ведьма и протянула пистолет, буквально всматриваясь в меня. Казалось, ещё немного, и её глазные яблоки выпадут наружу.

— Спасибо, — кивнул я, забрав его, и повернулся к Фиесте. — Так что не надо мне тут сейчас пытаться говорить, что это были простые противники.

— Это был простой импульсник и простой человек. Ты не смог убить ни одного, — брезгливо поморщилась Фиеста.

— Тогда в следующий раз пойди и выступи против импульсника или простого человека с пистолетом без своей магии, импульса и прочей ерунды. Чисто с пистолетом один на один, как я.

— Слабак.

— Да пошла ты, — ответил я. — Что вы тут вообще делали?

Я обвёл их взглядом. Что одна, что вторая в плаще-накидке какого-то болотного цвета, остроконечных шляпах с полями и с посохом в руках. И если плащи были одинаковым, то вот шляпы и посохи различались. Шляпа каждой была украшена по-своему, не вычурно и гармонирующе: ленточка, цветок, какой-то амулетик из перьев, свисающий с поля шляпы.

А вот посохи у каждой был свой. У Фиесты он был из тёмной древесины, сверху напоминая когтистую руку, которая была готова вцепиться кому-то в лицо. У лупоглазой это бел светлый посох с круглым набалдашников сверху, в котором проглядывалось то ли стекло, то ли какой-то камень, будто вросший в древесину.

Сомневаюсь, что они просто так разгуливают здесь в этой одежде.

— Твоё дело какое? — спросила она с вызовом. — Лучше, чтоб не было нас?

— Нет, я к тому…

— Умный больно. У тебя проблемы? — выпятила она грудь под плащом вперёд.

Нет, это бесполезно, ничего не смогу выяснить. Разговаривать с Фиестой, когда он начинает вот такое, равносильно тому, что я буду разговаривать с маленьким неразумным ребёнком, пытаясь добиться вменяемого ответа.

— Ладно, чёрт с тобой, — отмахнулся я.

— Без разницы, кто со мной. Ты отказал Малине. Почему? — тут же переключилась она на другую тему.

— Это претензия? — спросил я, взглянув ей в глаза.