За пределы безмолвной планеты

— Я объясню тебе. Два — а по-вашему четыре — года назад этот корабль впервые прилетел сюда из вашего мира. Мы следили за ним все время, эльдилы сопровождали его над харандрой; наконец он опустился на хандрамит, и более половины моих слуг явились туда, чтобы посмотреть, как пришельцы выйдут из него. Мы никого не подпустили туда, и хнау сначала тоже ничего не знали. Когда пришельцы немного освоились на новом месте, построили себе хижину, и мы думали, что их страх перед новым миром прошел, я послал сорнов познакомиться с ними и научить нашему языку. Я выбрал именно сорнов, так как внешне они больше всего похожи на ваш народ. Тулкандрийцы боялись сорнов и очень плохо поддавались обучению. Но сорны часто приходили к ним и все-таки немного научили их языку. Еще сорны сообщили мне, что тулкандрийцы подбирают во всех ручьях кровь Солнца. Я не мог ничего понять со слов сорнов и велел привести их ко мне — разумеется, не силой. Их очень вежливо пригласили, но они не пожелали прийти. Я звал хотя бы одного, но ни один не захотел. Конечно, схватить их ничего не стоило; но, хотя было ясно, что они глупы, мы еще не знали, до какой степени они порченые, и мне не хотелось применять свою власть к созданиям из другого мира. Я велел сорнам обращаться с ними, как с детьми, и сказать, что они не получат больше крови Солнца, пока не доставят сюда еще кого-нибудь из своего народа. Услышав это, они до отказа набили свой корабль и покинули Малакандру. Они этим очень удивили нас, и только теперь я все понимаю. Они решили, что я хочу съесть кого-нибудь из вашего народа и отправились за ним. Они могли бы пройти всего несколько миль, и я с почетом принял бы их; вместо того они дважды проделали путь в миллионы миль и теперь все равно явятся передо мной. И ты тоже, Рэнсом с Тулкандры, — сколько напрасных усилий ты потратил, пытаясь избежать этой встречи.

— Да, Уарса, это верно. Все порченые полны страха. Но вот я здесь, перед тобой, и готов выполнить твою волю.

— Я хочу задать тебе два вопроса о твоем народе. Во-первых, зачем ты явился сюда — забота о моем народе велит мне знать это. И во-вторых, я хочу, чтобы ты рассказал мне о Тулкандре и странных войнах, которые вел Малельдил с Порченым, ибо, как я уже говорил, нас это очень интересует.

— Что касается первого вопроса, Уарса, то я оказался здесь не по своей воле. А те двое… одному нужна только кровь Солнца, потому что в нашем мире он сможет обменять ее на власть и наслаждения. А другой хочет причинить вам зло. Мне кажется, что он уничтожил бы весь ваш народ, чтобы освободить место для нашего, а потом постарался бы сделать то же самое и в других мирах. Думаю, он хочет, чтобы наш народ существовал вечно и надеется, что можно без конца перепрыгивать из мира в мир… переселяться к новому солнцу каждый раз, когда умирает старое… что-то в этом роде.

— Он поврежден умом?

— Не знаю. Может быть, я неверно передал его мысли. Он более учен, чем я.

— Неужели он думает, что сможет попасть в великие миры? И что Малельдил позволит какому-нибудь народу существовать вечно?

— Он ничего не знает о Малельдиле. Но в том, что он хочет причинить вам зло, Уарса, нет сомнений. Никого из нас нельзя пускать сюда. Если для этого необходимо убить всех троих, я буду даже рад.

— Будь вы моим народом, Рэнсом, я бы убил их сейчас же, а вскоре и тебя; ибо они безнадежно порченые, а ты, когда станешь немного смелее, будешь готов предстать перед Малельдилом. Но моя власть распространяется только на мой мир. Убийство чужого хнау — ужасное дело. Это не понадобится.

— Они очень сильны, Уарса, и умеют бросать смерть на много миль и посылают на своих врагов убивающий ветер.

— Самый слабый из моих слуг мог бы коснуться их корабля еще до того, как он опустился на Малакандру, и превратить его в тело с другим движением. Для вас это было бы вообще не тело. Разумеется, никого из вас больше не пустят сюда без моего приказания. Но хватит об этом. Теперь расскажи мне о Тулкандре. Рассказывай все. Мы не знали ничего с того дня, как Порченый упал с небес в воздух вашего мира, пораженный в самый свет своего света. Но почему ты снова испугался?

— Меня ужаснула длина времен, Уарса… Или, может быть, я не понял. Ведь ты сказал, что это случилось до того, как на Тулкандре появилась жизнь?

— Да.

— А ты, Уарса? Значит, ты жил… а тот рисунок на камне, где холод убивает их на харандре? Это было еще до начала моего мира?

— Теперь я вижу, что ты все-таки хнау, — сказал голос. — Разумеется, ни один камень, касавшийся в те дни воздуха, не мог сохраниться доныне. Когда изображение стачивалось, его повторяли, и так много-много раз, больше, чем эльдилов у тебя над головой. Но повторяли его точно. В этом смысле картина, которую ты видишь, была закончена, когда ваш мир еще начинался. Впрочем, тебе ни к чему обо всем этом думать.