За пригоршню баксов

Тень метнулась за окном. Юшкин рухнул на колени, будто боялся, что его увидят снаружи, но быстрые шаги протопали мимо. И тут он понял, что человек направляется в дом. Юшкин, не поднимаясь с колен, развернулся лицом к двери и направил в дверной проем удерживаемый двумя руками пистолет.

Шаги на деревянном крыльце. Хлопнула дверь. Человеку оставалось еще пересечь комнату, но у Юшкина не выдержали нервы. Он начал стрелять в невидимого врага, посылая в дверной проем пулю за пулей, и эта беспорядочная пальба оказалась для него спасением. Его невидимый преследователь отступил, было слышно, как захлопнулась входная дверь, но оглушенный стрельбой Юшкин рвался в бой. Он вскочил, бросился к окну и увидел бегущего человека с пистолетом в руке. Второй, у кого Юшкин отнял оружие, в это время садился в «Форд» с явным намерением покинуть столь негостеприимные места. Он завел двигатель, но уехать не успел, его напарник рванул дверцу, что-то зло закричал, возникла перебранка, и Юшкин попятился прочь от окна. Он подумал, что теперь сможет выйти из дома, невидимый с дороги, а рядом был лес, куда эти московские хряки ни за что не сунутся, потому что знают – у Юшкина есть пистолет.

Попятившись от окна, споткнулся, упал, снова поднялся. Наконец сообразил, что нужно бежать, бежать сломя голову, побежал через комнату, но вдруг зацепился взглядом за тетрадь. Она – потрепанная, древняя, пропахшая пылью и залепленная кляксами, лежала на столе – раскрытая. Демонстративно – раскрытая. Демонстративно – на видном месте. Наверное, потому Юшкин и зацепился за нее взглядом.

Записи делались давным-давно. Это можно было понять по тем неуловимым признакам, которые трудно сформулировать, но по которым всегда угадывается давность записанной когда-то фразы. То ли цвет чернил выдает. То ли фактура бумаги. То ли сам почерк. Но здесь старые записи оттенялись самой последней, недавней – сочной и четкой.

«Марецкий

Игорь Александрович

г. Москва

Союз композиторов

Китайгородцев

Анатолий Андреевич

г. Москва

Охранное агентство «Барбакан»«

И еще там были данные двух паспортов.

* * *

Шоссе, звуки которого во времена своего заточения слышал Юшкин, пролегало по дамбе, с двух сторон зажатой водой. Слева – небольшое озерцо, где по берегам лепились безжизненные домики; справа раскинулось настоящее большое озеро с зелеными кляксами островов, заросших деревьями.

Юшкин побежал вдоль маленького озера через заросли. Бежал шумно, ломая ветки и оттого не слыша, есть ли погоня. Ему некуда было деться. Справа возвышалась дамба, там шоссе и открытое место, где он будет виден как на ладони; слева – вода; где-то за спиной – его палачи.

Вдруг деревья расступились. Юшкин увидел бьющий прямо из камней родничок, вода в котором была до неправдоподобия желтой, а от родничка дальше вела тропинка. Трава там еще не успела засохнуть, люди совсем недавно приходили к этому роднику. Сделанное Юшкиным открытие придало ему сил. Он перемахнул через образованную родником лужу. Деревья закончились, тропа вывела Юшкина к большой трубе, пронзающей тело дамбы, и наконец уперлась в грунтовую дорогу. Справа дорога взбегала на дамбу и смыкалась с асфальтом шоссе, а слева, очень близко, в каких-нибудь ста метрах, за деревьями угадывались жилые постройки.

Юшкин замер и прислушался. Погони не было. Зато слева он отчетливо услышал детский смех. Туда Юшкин и побежал.

Это был двухэтажный барак, стоявший среди деревьев. На скамейке, вкопанной в землю, сидели дети. А рядом – тщедушный мужичок в застиранном спортивном трико и шлепанцах на босу ногу.

– Это что? – повел рукой вокруг Юшкин.

Мужичок смотрел испуганно.

– Что за местность?

– Озеро, – вякнул мужичок. – Лососиное.

– Лосиное?

– Лососиное.

– Это Петрозаводск? Или где?

– Петрозаводск. То есть не Петрозаводск… То есть до него близко…

– Сколько?

– Километров двадцать, – все так же испуганно ответил мужичок.

И дети тоже смотрели на Юшкина со страхом. Невесть откуда выскочил неизвестный дядька – растрепанный, со сбившимся дыханием, возбужденный. И с пистолетом в руке.

– Ты не боись! – пробормотал Юшкин. – Я тут гуляю просто.

* * *

– Знаешь, никуда я отсюда не поеду, – сообщил Марецкий.

Он стоял на взгорке, заложив руки в карманы брюк и задумчиво глядя на убегающие вдаль поля, замыкаемые у самой линии горизонта тонкой ленточкой леса.

– К черту Москву, – сказал он. – Там то меня хотят прищучить, то сестренке моей козни строят. Я уже совсем запутался. Не могу понять, каких неприятностей ждать и когда они наступят. Не поеду я туда. Не хочу.