За пригоршню чар (ЛП)

Он убрал мне волосы со лба, но в глаза мне не смотрел — не готов еще был поверить. Лицо его было слишком молодо для отца взрослых детей, но в глазах, знающих страдание, читалось, что он прожил жизнь, полную скорбей и радостей.

Давай в тебя воды зальем, пока ты не отключилась, — сказал он, отворачиваясь. — Джакс! — рявкнул Дженкс, что было очень на него не похоже! — Где эта соломина? Не хочу я ей голову поднимать.

Которая ее, па? — спросил озабоченный голос пикси-подростка.

— Без разницы, дай любую!

Зайчик на потолке потемнел, из открытой двери донесся нерешительный голос:

— Она пила «спрайт», вот ее чашка — все пупырышки внутрь вдавлены.

Джакс взлетел на три фута на сверкающем столбе искр. И как вам это? От пупырышек на пластике тоже польза бывает.

— Вон отсюда! — вскипел Дженкс. Он выпрямился, снял с меня теплые пальцы.

На меня обрушилось чувство вины, захотелось свернуться в клубок и умереть. Что же я наделала, это ведь уже не исправить! Я только и хотела, что понять Айви, и вот — лежу в номере мотеля с дырками в шее, и двое моих лучших друзей стали друг другу врагами. Жизнь превратилась в кучу дерьма.

— Дженкс! — шепнула я. — Перестань!

Я ей нужна, — немедленно ответила Айви. Было слышно, что она все еще стоит на пороге, и в полном отчаянии. — Это вышло случайно, я больше никогда к ней не притронусь. Я могу помочь, я знаю, как.

Это уж точно, — едко ответил Дженкс, упирая руки в бока. Теперь, когда он был шести футов четырех дюймов роста, это почему-то не выглядело агрессивным. — Ты нам не нужна. Пошла вон!

Хорошо бы они уже как-то договорились, чтобы мне кто-нибудь дал воды. Джакс летал надо мной, держа красную соломинку больше своего роста. С отстраненным нереальным чувством я раскрыла глаза пошире, разглядывая его.

Па? — позвал маленький пикси тревожным голосом, но они его не слушали.

Ты, кретин-переросток! — крикнула Айви, — это вышло случайно! Ты слышал, что она говорит?

Слышал. — Он отошел от меня, беззвучно шагая по ковру. — Она скажет теперь все, что ты захочешь, да? Ты же ее привязала к себе, Айви, черт тебя побери! Ты, слабовольный и ревнивый мешок вампирской слюны! Ты же говорила, что справишься! Ты же обещала мне, что не укусишь ее!

Кричал он яростно, а мне стало еще холоднее. Что если она действительно меня привязала? Я бы знала об этом?

Мне отчаянно хотелось повернуть голову, но Джакс стоял меня на носу теплыми босыми ножками, и капля на конце соломинки пахла сахаром и воском. Я хотела ее, а потом мне стало стыдно: как я могу хотеть пить, когда сейчас мои друзья убьют друг друга?

— Я не буду повторять, Дженкс. Уйди с дороги. Резкий вдох — и Джакс с воплем взлетел к потолку. Кто-то крякнул, потом что-то покатилось тяжелое по полу. Плеснул адреналин, я оттолкнулась от матраса, пытаясь сесть, но шея ответила резкой болью, и я свалилась спиной на спинку кровати.

Они боролись на полу, слишком быстро, чтобы мой обескровленный мозг успевал следить. Столик у кровати перевернулся, я не видела, где чьи руки и ноги.

— Ты лживая и хитрая вампирская шлюха! — орал Дженкс, яростно выворачиваясь из ее захвата. Она прыгнула на него прямо с пола, и они влетели в стену. Дженкс, невероятно быстро двигаясь, выскользнул из-под нее, завернул ей руку за спину и припечатал к ковру, прыгнув сверху. Ну и скорость у него.

Ой, — сказала она в стенку, вдруг затихнув с вывернутой неуклюже рукой. А в свободной руке Дженкс держал нож, упираясь острием ей в почки. Откуда он нож взял?

Дженкс, черт тебя побери, — сказала Айви, чуть шевельнувшись. — Слезь.

Сперва скажи, что ты уйдешь и больше не вернешься, — ответил он, тяжело дыша, с разметавшимися белокурыми волосами. — А то я тебе руку сломаю. И ты никогда больше не подойдешь к Рэйчел. Понятно? И если я увижу, что она тянется к тебе, потому что ты ее к себе привязала, я тебя найду и убью дважды. Убью, Айви, не думай, что это мне не под силу!

У меня во рту пересохло, меня начало трясти. Начинался шок. Рука, прижатая к шее, стала липкой. Я хотела, чтобы они перестали, но могла только сидеть прямо.

Айви дернулась и застыла, когда Дженкс упер в нее нож.

— Слушай, старый пикси, — сказала она с лицом, обращенным к стене. — Ты грозен, ты быстр, да, но если ты ткнешь в меня этим ножиком, я тебя заброшу в безвременье. Я ее к себе не привязывала. Я хотела уйти, а она попросила меня остаться. Она хотела знать. Черт тебя побери, Дженкс, она хотела знать!

Перед глазами плыло. Я попыталась натянуть на себя одеяло, но пальцы были слабее разваренных макарон. Дженкс отреагировал на это движение, увидел, что я сижу и смотрю. Злобное выражение треугольного красивого лица сменилось бесстрастным.

— Ты ее соблазнила, — сказал он, и я опустила глаза, устыдившись.

Я ведь только хотела понять, что в этом такого плохого, что так вот получилось?

Айви, прижатая щекой к ковру, рассмеялась коротко и беспомощно: