За пригоршню чар

Вариант залечь на дно и до конца жизни притворяться мертвой пугал меня так, как не пугал смертный приговор от ОВ. Мне нравилось жить, как я живу, и не хотела я все бросать и начинать заново. Я слишком долго искала друзей, которые остаются на моей стороне, даже если я натворю глупостей. К примеру, из обычного дела устрою межвидовую распрю.

Дернув плечом в этаком полупожатии, Айви достала из-под стула прихваченный бумажный пакет.

— Почту свою посмотреть не хочешь? — спросила она. — Учитывая, что я ее в такую даль везла?

Она меняла тему, но я только рада была.

Я думала, ты шутишь, — сказала я, когда Айви поставила пакет передо мной на стол. Дженкс с Джаксом пришли в восторг от какой-то обнаруженной в списке песни, люди вокруг перестали глядеть на них украдкой и уставились в открытую. Ну, зато на нас не смотрят.

Там пакет, который меня заинтриговал, — сказала Айви, глядя, как Ник с Дженксом тычут пальцами в экран.

Я вы валила все на стол, отложила в сторону благодарственное послание от предыдущего клиента, счет за страховку от компании Дэвида и последний каталог семян от садоводческой фирмы. Осталась завернутая в бумагу посылка размером как два моих кулака. Приглядевшись к почерку, я невольно глянула на Ника.

— Это от Ника, — сказала я, беря столовый нож. — Что же он мне послал, раз думал, что я погибла?

Лицо Айви выразило молчаливое осуждение, явно направленное на Ника.

— Уверена, это как раз то, за чем охотятся вервольфы. Я так решила, увидев его почерк, но хорошо бы убедиться.

Кожей чувствуя присутствие Ника, прихлебывающего коктейль и читающего названия песен через плечо Дженкса, я переложила пакет на колени и под стук сердца быстренько вскрыла почтовую упаковку. Похолодевшими пальцами открыла коробку и вытащила тяжеленький завязанный мешочек.

— Там свинец, — сказала я, ощупывая мягкую ткань. — Свинцом проложено. Айви, мне это не нравится.

Она небрежно наклонилась вперед, перекрыв Нику обзор.

— Ну, что там?

Облизав губы, я потянула завязки и заглянула в мешочек. Похоже на статуэтку. Я опасливо ее потрогала — на ощупь холодная. Уже уверенней, я ее вытащила, поставила на стол между нами и вытерла руки о джинсы.

— Фу, уродство какое, — сказала Айви. — Правда, уродство. — Она глянула на меня карими глазами. — Слушай, она страшная, или просто необычная?

У меня мурашки по коже побежали, я подавила дрожь.

— Не могу понять.

Статуэтка была желтого цвета, с темными бороздками — костяная, видимо. Кость очень старая, она оставила у меня на ладонях знакомое ощущение холода. В высоту фигурка была сантиметров десять, и в ширину примерно так же, и казалась живой — как дерево, или как тарелка с заплесневевшим сыром.

Хмурясь, я попыталась понять, кого или что она изображает. Двумя пальцами, трогая ее только за основание, я ее повернула и фыркнула от отвращения. На меня смотрела длинная, искаженная страданием морда.

Это голова? — спросила я. Айви поставила локти на стол.

Похоже. Но зубы… Это же зубы, да?

Я вздрогнула, меня будто обдало могильным холодом.

— Ой, — прошептала я, поняв, на что это похоже. — Вот так выглядела Пэм, когда перекидывалась.

Айви глянула на меня и снова на статуэтку. И тут лицо ее побледнело, а глаза округлились.

— Черт, — пробормотала она. — Кажется, я знаю, что это. Спрячь ее. Мы по горло в крокодилах.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

Ник внезапно появился у стола, и я вздрогнула. Длинное лицо его покраснело, было сердитым и испуганным одновременно — опасное сочетание.

Ты что делаешь? — зашипел он на Айви, выхватывая статуэтку и прижимая к себе. — Зачем ты сюда ее принесла? Я ее ей отослал, чтобы не нашел никто. Я думал, она мертва. Никто не заставил бы меня сказать, у кого она, если я ее отошлю покойнице, а ты ее сюда приносишь? Дура ты!

Сядь, — сказала Айви, стиснув зубы. Глаза у нее стали чернеть. — Дай сюда.

Не дам. — Пальцы Ника сжались так, что побелели. — Эти фокусы с аурой оставь для тех, на кого они действуют. Я тебя не боюсь.

На самом деле-то боялся, и у Айви рука задрожала.

— Николас, я голодна и я устала. На тебя мне глубоко плевать, идиот. Из-за тебя мой партнер оказался в глубокой заднице. Дай сюда!

От импульса адреналина у меня голова заболела. Ник балансировал на грани паники, автомат-караоке заиграл что-то грустное и печальное. Дженкс смотрел на нас внимательно, но остальные посетители бара понятия не имели, что Айви вот-вот сорвется, вся на грани — от напряжения и оттого, что дом далеко.

— Ник, — сказала я очень спокойно. — Все будет хорошо, отдай ее мне, я спрячу.

Ник подвинулся, Айви дернулась, едва не потянувшись его схватить. Облизнув потрескавшиеся губы, Ник спросил:

— Ты ее у себя подержишь?

— Я ее сохраню, — уверила я его, нашарив мешочек со свинцовой подкладкой и растянув горловину. — Давай сюда.

С испуганным лицом, он осторожно положил статуэтку в мешочек. Распухшие пальцы вцепились в ткань, и я выдернула мешок у него из рук, затягивая шнурки. Не какое-то магическое притяжение не давало ему с ней расстаться, а жадность.