За пригоршню чар

Я вдохнула и выдохнула. В глазах у него не было жажды крови, только желание, от которого у меня сердце прыгало, и начинал покалывать демонский укус.

Собиралась заняться… стиркой, — сказала я, выгибая брови.

Стиркой. — Он так и не отводил глаз от моих, зато руки от ступни пошли выше. Скользя, пожимая, дразня. — Для нее вроде требуются вода и пена. М-м… Скользко и жарко… Кажется, я где-то здесь видел мыло. Помощь нужна?

Угу, подумала я, мысленно прикидывая, как он будет мне «помогать» и как бы отправить Айви погулять на пару часиков.

Увидев в моей внезапной улыбке… ну, согласие — может, слабоватое слово… энтузиазм, Кистей со скрежетом подтянул к себе стул, на котором я сидела, и зацепил при этом угол стола. Коленки у меня разошлись по сторонам от его талии, он наклонился ко мне, синева его глаз превратилась в тоненький ободок.

Все сильнее заводясь, я тронула губами его порванное ухо. Меня затопил запах кожи и шелка, глаза закрылись в предвкушении.

— Чехлы у тебя с собой? — прошептала я. Я ощутила кивок, но важнее было поймать его губы губами. Он взял меня рукой за подбородок и повернул лицо к себе.

— Обязательно, — сказал он. — С тобой — всегда и всюду.

О Господи, подумала я, растекаясь. Кистен надевал чехлы на клыки, чтобы не поранить мне кожу в минуты страсти. В норме их носят только подростки-вампиры, еще не научившиеся владеть собой, и Кистен здорово рисковал репутацией, случись кому-то прознать, что он их надевает, когда спит со мной. Носить их он решился из уважения к моему нежеланию делиться кровью, а еще потому, что Айви пригрозила дважды проткнуть его колом, если он попробует моей крови. Кистен уверял, что можно быть связанной с вампиром и не стать его тенью, но я видела только контрпримеры. Мои страхи никуда не девались, и потому никуда не девались чехлы.

Я глубоко вдохнула очередную порцию вампирских феромонов, желая расслабиться, мечтая, чтобы щекочущее обещание, трепетавшее в моем демонском шраме, побежало по всему телу. Но Кистен вдруг напрягся и отодвинулся.

Айви? — шепотом спросила я, чувствуя, как поднимается тревога при виде его отстраненного взгляда.

Пикси летит, — сказал он, отталкивая мой стул.

— Это Маталина, — ответила я, поворачиваясь к арке, ведущей в коридор.

Там что-то стукнуло.

— Дженкс? — глухо прозвучал голос Айви из ее комнаты. Я открыла рот. Она расслышала крылья Маталины через закрытую дверь? Класс. Ну просто класс, блин. Значит, и наш разговор она слышала.

— Это Маталина! — крикнула я. Не хватало еще, чтобы она влетела сюда, решив, что Дженкс вернулся.

Поздно. Я поспешно встала, когда хлопнула ее дверь. Маталина шмыгнула в кухню, и Айви, увидев ее из арки, резко и неуклюже затормозила, упершись ладонью в косяк.

Она не успела еще снять коротенькую ночную сорочку, а черный шелковый халат если и скрывал что-то из ее высокой тощей фигуры, отшлифованной и отточенной боевыми искусствами, то очень немного. Прямые черные волосы, всклокоченные после сна, небрежно обрамляли овальное лицо. Она не так давно их подстригла, и мне все еще непривычно было, что они едва закрывают уши. Шея Айви от этого казалась длинней; гладкую се линию нарушал единственный шрам, сглаженный пластической операцией. Широко раскрытые спросонья карие миндалевидные глаза казались больше обычного, а тонкие губы разошлись, открыв мелкие зубки.

Запрокинув голову, Кистен повернулся на стуле и расплылся в ухмылке, оценив недостаток одежды на Айви.

Скривив губу из-за собственного не больно приличного появления, Айви выпрямилась и попыталась вернуть себе обычный железный контроль над эмоциями. Бледные щеки порозовели, она резким движением запахнула халат, не глядя на меня.

Привет, Маталина, — сказала она еще хриплым после пробуждения голосом. — Как там Дженкс? Поговорит он с нами?

Вот хорошо бы, — сухо сказал Кистен, разворачивая стул, чтобы не сидеть к Айви спиной.

Расстроенная пикси перелетела на стол островка. За ней солнечным лучом тянулся шлейф серебристых искр — пыльца, ясное свидетельство ее волнения, медленно опадала на пол. Я ответ уже знала, и все равно огорчилась, когда она покачала головой, складывая крылья. Широко раскрыв красивые глаза, она мяла в руках шелковый подол.

— Знаете, — сказала она до ужаса расстроенным голосом. — Дженкс вас не попросит. Я так боюсь, Рэйчел. Ему нельзя одному. Он не вернется, если поедет один!

Я мгновенно подобралась.

— Куда поедет? — спросила я, делая шаг вперед. Айви тоже подошла к столу, но обе мы беспомощно застыли, когда отважная воительница, справлявшаяся с шестью фейри сразу, ударилась в слезы. Безупречно галантный Кистен оторвал кусок салфетки с ноготь размером и протянул ей. Для нее он сошел за полотенце.

— Дело в Джаксе, — сказала Маталина сквозь слезы. Джакс — это их с Дженксом старший сын. Мне стало еще страшней.

Он в квартире Ника, — сказала я. — Я тебя отвезу. Маталина качнула головой.

Нет, не там. Он уехал с Ником на зимнее солнцестояние. Я вздрогнула, чувство было, будто меня в живот пнули.

— Ник приезжал? — промямлила я. — На солнцестояние? Даже не позвонил!