За Путина, за победу

Как-то даже неудобно повторять, что современная либеральная демократия - это власть элит, обеспечиваемая известными стандартными процедурами. С нынешней описанной здесь элитой перезапустить эти процедуры 90-х -этозначит одномоментно и окончательно слить страну.

Иное дело, если предположить, что нужна именно настоящая демократия. Та самая, когда народ не просто «соучаствует в своей судьбе», а таки ее определяет. Это и есть недолгие и крайне трагические переломные моменты истории, которые и принято считать настоящими революциями. Это как раз тот самый пресловутый Египет. А еще и Ливия, и Иран. И Россия 17-го .

Наши либеральные западники очень любят путать оранжевую имитацию с настоящей революцией. Они все время надеются, что история не дойдет до ошибочного «октября», интеллигентно остановившись на «феврале». Нашим радетелям свободы от Кудрина до Ходорковского надо понять, что так называемый путинский режим является единственной гарантией их физического существования. А прямым результатом перехода к «настоящей демократии» будет то, что на территории России не останется ни одного живого «либерала». Может, оно и к лучшему, но все-таки как-то не по-христиански.

//__ * * * __//

Юбилей Михаила Сергеевича Горбачева, первого и последнего президента СССР, «слившего» эту самую страну, его правопреемница отметила в обстановке повышенной елейности. «Человек, изменивший мир», наверное, наиболее деликатное из употреблявшихся определений политического творчества юбиляра и лауреата. Либеральные адвокаты Горбачева говорят, что его подвела экономика. «Что он мог сделать, если СССР уже не сводил концы с концами?..» Так-то оно так. Однако все прошедшие 20 лет Россия (и не только Россия) живет за счет запаса прочности, оставленного слитой Горбачевым страной - технологического, инфраструктурного, социального и человеческого. И вся наша нынешняя проблема в том, что этот запас вышел. У нас стало модно реабилитировать «застой». Так вот, застой он и есть застой. Горбачев и есть прямой продукт застоя - долгой закупорки социальных и кадровых лифтов. Горбачев - человек, не способный завершить ни одной лексической конструкции, - это персонификация вырождения советской политической элиты. Когда, как результат того самого застоя, к власти пришли люди с менталитетом и повадками руководителя скотоводческой бригады, органически не способные понять масштаб объекта, попавшего к ним в распоряжение.

Власть, боящаяся своего народа, не смевшая сказать правду ни ему, ни себе самой, и поэтому начавшая, по выражению Гайдара, «брать политически связанные кредиты» у своего противника, жалка.

Допускаю, что с точки зрения пресловутых «сил Добра» Горбачев достоин жалости. Но уж никак не ордена Андрея Первозванного.

Не много ли внимания жалкому юбиляру. Дело в том, что Горбачев стал примером качества крайне актуального в нынешней политической ситуации. Горбачев продемонстрировал патологическое желание нравиться военнополитическому противнику. Желание, ради которого он, как вспоминал госсекретарь Джордж Шультц «складывал уступки у наших ног одну за другой». Это желание - «феномен Горби» - есть самое распространенное, можно сказать, генетическое, заболевание нашей постсоветской, то есть пост постгорбачевской элиты.

То, что эта болезнь никуда не делась, нам демонстрируют наглядно и ежедневно, но это еще полдела. В свете широко объявленной и реализуемой на деле политики гуманизации уголовного наказания мы можем диагностировать сочетанную форму заболевания - патологическое желание понравиться криминалитету. Это уже инновация. Вопреки объявленному президентом и вполне резонному смягчению наказаний за нетяжкие и ненасильственные преступления, система на практике реализует беспрецедентное смягчение наказаний именно за тяжкие и насильственные преступления. До такой степени, что невольно возникает ощущение, что это прямая легализация криминала. Что же касается тем, которые нынешняя элита вообще не склонна считать не то что насильственными, а вообще преступлениями, тут просто идиллия. Чего стоит историческая инициатива введения штрафов за коррупцию. Прямо как за безбилетный проезд в автобусе. На риторический вопрос, «что делать с коррупцией», наш премьер, помнится, ответил: «Вешать!.. Но это не наш метод.» Нельзя не согласиться - это точная констатация состояния дел на нынешний момент. Однако момент может измениться. Более того, он к этому склонен. И хотелось бы, чтобы это происходило все-таки организованно и в рамках легальных правовых процедур.

//__ * * * __//