За рубежом и на Москве

— Ну, что делать, государь, в другой раз такого маху не дам.

Бояре вслух восхищались удачным ходом царя. Матвеев косо на них посмотрел: он не любил лести.

— А, воевода Потёмкин! — вдруг сказал царь, увидав в толпе бояр воеводу. — Поди-ка сюда!

Потёмкин подошёл ближе и низко поклонился царю.

— Здоров буди, государь, — сказал он.

— Здравствуй, здравствуй, воевода. Потревожил я тебя на воеводстве. Поди, ты там, как на печке, расположился ведь?

— Для тебя, государь, послужить — всякая служба покажется лёгкой, — ответил Потёмкин.

— Ну, что же делать!.. Послужи ещё нам и нашему царству! Хотим мы тебя послать ещё раз пройтись по знакомой тебе дороге.

Потёмкин вопросительно посмотрел на царя.

— След тебе съездить будет ещё раз к брату нашему французскому королю. Послужи нам, съезди туда ещё раз насчёт торговых дел нашего государства.

— Слушаю, государь.

— А кого ты возьмёшь с собою? Старых товарищей?

Потёмкин подумал и затем сказал:

— Был бы ты милостив, государь, и вместо дьяка Семена Румянцева дал кого другого.

— Ну, твоя на то воля — бери, кого хочешь, о том и в Посольском приказе заяви. Ах, да! — вдруг о чём-то вспомнил Тишайший. — А кого же ты толмачом в посольство возьмёшь?

— Надо немца какого-нибудь из Немецкой слободы присмотреть.

— Ну, на что тебе нового человека присматривать? — с хитрой улыбкой сказал царь. — У тебя старый знакомый на то найдётся.

— Кто же, государь?

— А вот увидишь. Сергеич, — обратился государь к Матвееву, — а что тот дохтур, что мне руду бросал, здесь?

— Здесь, государь. Он в соседней комнате.

— Ну, позови его! Вот его и бери в толмачи, — присудил царь Потёмкину. — Всё же знакомый человек лучше нового. Да и в тех зарубежных землях он дольше тебя живал и все порядки тамошние знает. А вот и он.

В это время в комнату входил Матвеев в сопровождении Яглина.

Потёмкин глазам своим не поверил при виде последнего.

— Узнаешь? — спросил царь. — Беглый твоего посольства толмач, а ныне дохтур. Вот и бери его опять в толмачи. Он толковый: нам жизнь спас и посольству большую пользу может оказать. Так берёшь?

— Твоя воля, государь, — оправившись, сказал Потёмкин.

— Ну и конец делу. А ты слыхал мой приказ? — обратился царь к Яглину.

— Слыхал, государь, — ответил последний.

— А не сбежишь опять? — усмехнулся царь.

— Теперь незачем бежать, государь.

— Ну и ладно! А ежели вернёшься, так опять на нашей службе будешь.

— Как благодарить тебя, государь? — горячо воскликнул, низко кланяясь, Яглин. — Недостоин я твоей милости.

— Ну, ну, ладно! Моя жизнь тоже чего-нибудь стоит. А ничего о тебе я долгое время не решал потому, что надо было всё обдумать… Ах, да… Сергеич! — о чём-то вспомнив, сказал Тишайший. — Вот что: спосылай-ка верного человека в Свияжск, пусть привезут воеводу тамошнего. Надо его здесь допросить, верно ли, что он там так озорует, что вон наш дохтур сестры из-за него лишился, — кивнул он головой в сторону Яглина.

У последнего даже сердце зашлось от радости. Он упал на колени перед царём и воскликнул:

— Много милостей твоих, государь, на меня, недостойного!

— И никакой тут милости нет, — добродушно сказал Тишайший. — Не могу же я в нашем государстве воеводам давать озоровать. Ну, так кого же пошлём, Сергеич? — спросил он Матвеева.

— Государь, — ответил последний, — да кого же и послать-то, как не дохтура Яглина? Пусть привезёт он свияжского воеводу. Мы ему грамоту дадим. Да заодно он и старика отца повидает.

— Ну, его так его!

Скоро все ушли из покоев царя.

Потёмкин ехал домой злой-презлой. Мало того, что его оторвали от спокойного воеводства и посылают опять на многолетнее странствование за рубеж, его месть не удалась, да вдобавок его злейшего врага, которого он пытался погубить, дают ему же в посольство!

Со злости у воеводы на другой день разлилась желчь, и он слёг в постель.

Яглин вместе с Матвеевым заехал от царя к боярину, в доме которого осталась его жена.

Элеонора и жена Матвеева ещё не спали и дожидались своих мужей.

— Ну, молодица, — сказал Матвеев, входя, — радуйся: твой муж в милость царскую вошёл.

Яглин рассказал Элеоноре, как царь милостиво отнёсся к нему и даже посылает его с новым посольством во Францию. Молодая женщина от радости даже всплеснула руками.

— Я опять увижу мою прекрасную родину? — воскликнула она. — О, как я рада!..

— Если ты рада видеть свою родину, то поймёшь мою радость, когда я нашёл свою, — сказал Роман Андреевич и затем, взяв жену за руку и подведя её к Матвееву, поклонился: — Его благодари: без него быть бы мне в ссылке, если не на плахе.