За рубежом

М а л ь ч и к б е з ш т а н о в. Да неужто деревья по дороге растут и так-таки никто даже яблочка не сорвет?

М а л ь ч и к в ш т а н а х (изумленно). Но кто же имеет право сорвать вещь, которая не принадлежит ему в собственность?!

М а л ь ч и к б е з ш т а н о в. Ну, у нас, брат, не так. У нас бы не только яблоки съели, а и ветки-то бы все обломали! У нас, намеднись, дядя Софрон мимо кружки с керосином шел — и тот весь выпил!

М а л ь ч и к в ш т а н а х. Но, конечно, он это по ошибке сделал?

М а л ь ч и к б е з ш т а н о в. Опохмелиться захотелось, а грошика не было — вот он и опохмелился керосином!

М а л ь ч и к в ш т а н а х. Но ведь он, наверное, болен сделался?

М а л ь ч и к б е з ш т а н о в. Разумеется, будешь болен, как на другой день при сходе спину взбондируют!

М а л ь ч и к в ш т а н а х (пугаясь). Ах, неужели у вас…

М а л ь ч и к б е з ш т а н о в. А ты думал, гладят?

М а л ь ч и к в ш т а н а х (окончательно пугается и хочет бежать домой, но мальчик без штанов удерживает его).

М а л ь ч и к б е з ш т а н о в. Стой! чего испугался! Это нам, которые из простого звания, под рубашку смотрят, а ведь ты… иностранец?! (Помолчав.) У тебя звание-то есть ли?

М а л ь ч и к в ш т а н а х. Я — бауер.

М а л ь ч и к б е з ш т а н о в. Это мужик, что ли?

М а л ь ч и к в ш т а н а х. Не мужик, но земледелец!

М а л ь ч и к б е з ш т а н о в. Ну да, известно… мужик!

М а л ь ч и к в ш т а н а х. Нет, земледелец. Мужик — это русский, а у нас — земледелец.

М а л ь ч и к б е з ш т а н о в. На-тко, выкуси!

М а л ь ч и к в ш т а н а х. Ах, русский мальчик, какие вы странные слова употребляете и как, должно быть, недостаточно воспитание, которое вам дают! Я уверен, например, что вы не знаете, что такое бог?

М а л ь ч и к б е з ш т а н о в. А бог его знает, что такое бог! У нас, брат, в селе Успленью-матушке престольный праздник показан — вот мы в спожинки его и справляем! 38

М а л ь ч и к в ш т а н а х (хочет понять и не может).

М а л ь ч и к б е з ш т а н о в. Не дошел? Ну, нечего толковать: я и сам, признаться, в этом не тверд. Знаю, что праздник у нас на селе, потому что и нам, мальчишкам, в этот день портки надевают, а от бога или от начальства эти праздники приказаны — не любопытствовал. А ты мне вот еще что скажи: слыхал я, что начальство здешнее вас, мужиков, никогда скверными словами не ругает — неужто это правда?

М а л ь ч и к в ш т а н а х. Отец мой сказывал, что он от своего дедушки слышал, будто в его время здешнее начальство ужасно скверно ругалось. И все тогдашние немцы до того от этого загрубели, что и между собой стали скверными словами ругаться. Но это было уж так давно, что и старики теперь ничего подобного не запомнят.

М а л ь ч и к б е з ш т а н о в. А нас, брат, так и сейчас походя ругают. Кому не лень, только тот не ругает, и всё самыми скверными словами. Даже нам надоело слушать. Исправник ругается, становой ругается, посредник ругается, старшина ругается, староста ругается, а нынче еще урядников ругаться наняли 39.

М а л ь ч и к в ш т а н а х (испуганно). Но, может быть, это дурная болезнь какая-нибудь?

М а л ь ч и к б е з ш т а н о в. То-то что ты не дошел! Правило такое, а ты — болезнь! Намеднись приехал в нашу деревню старшина, увидел дядю Онисима, да как вцепится ему в бороду — так и повис!

М а л ь ч и к в ш т а н а х. Ах, боже мой!

М а л ь ч и к б е з ш т а н о в. Говорю тебе, надоело и нам. С души прет, когда-нибудь перестать надо. Только как с этим быть? Коли ему сдачи дать, так тебя же засудят, а ему, ругателю, ничего. Вот один парень у нас и выдумал: в вечерни его отпороли, а он в ночь — удавился!

М а л ь ч и к в ш т а н а х. Ах, как мне вас жаль! как мне вас жаль!

М а л ь ч и к б е з ш т а н о в. Чего нас жалеть! Сами себя не жалеем — стало быть, так нам и надо!

М а л ь ч и к в ш т а н а х (с участием). Не говорите этого, друг мой! Иногда мы и очень хорошо понимаем, что с нами поступают низко и бесчеловечно, но бываем вынуждены безмолвно склонять голову под ударами судьбы. Наш школьный учитель говорит, что это — наследие прошлого. По моему мнению, тут один выход: чтоб начальники сами сделались настолько развитыми, чтоб устыдиться и сказать друг другу: отныне пусть постигнет кара закона того из нас, кто опозорит себя употреблением скверных слов! И тогда, конечно, будет лучше.

М а л ь ч и к б е з ш т а н о в. Держи карман! Это, брат, у нас "революцией сверху" называется!

М а л ь ч и к в ш т а н а х. А мы, немцы, называем это просто справедливостью. Но откуда вы такое выражение знаете?

М а л ь ч и к б е з ш т а н о в. А это у нас бывший наш барин так говорит. Как ежели кого на сходе сечь приговорят, сейчас он выйдет на балкон, прислушивается и приговаривает: вот она, "революция сверху", в ход пошла!

М а л ь ч и к в ш т а н а х. Ах, нет, я совсем не в том смысле…